АлёнКа: Споведь. Роман-эссе

«Спадарыне Алене на добры ўспамін ад аўтара». Подпись, сделанная решительной рукой. Дата: 25.04.08. Книга, дополнительно заряженная сильным энергетическим посылом, заложенным в подписи одного из авторов, сделав своё дело, приобрела сейчас статус бесполезной реликвии.

О свержении книги с положения идола до ни к чему не обязывающей памятной вещи и изменении отношения автора «Споведи» к автору приведенных выше строк – с роли бога до положения низринутого авторитета, чтобы со временем стать ровней, – дальнейшее повествование.

2010 год. Январь. На руки выдали перечень предметов, которые будем изучать в течение года – последнего года обучения в Академии последипломного образования. Среди ряда безликих названий глаз выхватил знакомое слово «культурология». И за словом сразу возник образ его, её преподавателя. «Ты-дых»… Ничьих фамилий напротив названий предметов не было. «Ты-дых»… Тем не менее, по щемяще-радостному сбою в работе сердца можно было предвидеть скорую нашу вторую встречу.

Сердце не ошиблось. На следующей сессии, в мае, девчата, с которыми делила комнату в общежитии, сообщили:

– Завтра новый предмет. Культурология. Читает некий Александр К.

– К.? Я знаю его. Он читал нам культурологию на курсах повышения квалификации два года назад.

– Ну и как лекции?

– Очень интересные.

– А сам?

Ох, уж это девичье любопытство!

– Симпатичный. Мне, во всяком случае, нравился.

На этот раз на занятия я пришла вовремя.

Никогда бы не подумала, что человек может так измениться за два года. От чёрных с проседью волос осталась только проседь – волосы поредели и заметно побелели. Александр поправился – жировая прослойка на животе была раньше куда как меньше! Но пропал комплекс неполноценности из-за невысокого роста. Интересно, с чем последнее связано? Да ещё произошла едва заметная перемена во взгляде – от трудно выдерживаемого, мрачно-упорного ранее до светло-настойчивого сейчас. Подобрел. Не в смысле раздался вширь, а смягчился душой. Чем обусловлено?..

Содержание лекций осталось тем же. Таким образом, изменилась только внешность, мировоззрение не поменялось ни на гран. Рознились разве что вопросы студенток.

Однако если ты годами, да где там годами – десятилетиями – рассказываешь людям об одном и том же, если в течение длительного времени не открыл для себя НИЧЕГО качественно нового, а только и делаешь, что занимаешься пережёвыванием давно найденного, напряги слух и тогда услышишь первый звоночек, который за язычок дёргает сама смерть.

Никогда не останавливайся на достигнутом, каким бы большим оно тебе не казалось. За ним всегда стоит нечто большее. Откройся бесконечности!

Мне очень хотелось угодить ему, хотелось понравиться. Хорошо помня материалы предыдущих лекций и зная содержание книги, у меня это, кажется, неплохо получалось. Когда он предложил вниманию слушательниц свою книгу, я сообщила, что она у меня уже есть. Он, улыбнувшись, сказал:

– Я понял.

Душа запела от улыбки одобрения. Сердце растаяло. И только разум не получил от меня никакого послабления. Наоборот, разуму было заповедано работать с удвоенной силой, на пределе возможностей. Ведь моё «я» чувствовало, что ум был единственной силой, которой я могла воспользоваться не для того, чтобы спровоцировать взаимную влюблённость, я даже мысли такой не могла допустить тогда – кто ОН, а кто я, а чтобы хоть чем-то зацепить его, чтобы как-то остаться в памяти.

Тоня договорилась о встрече с К. ради сеанса лечения. Я напросилась к ней в напарницы.

Вечером мы долго с девчатами рассуждали, где он собирается нас лечить. Мысль о том, что в собственной квартире или доме показалась нам нелепой: ни одна нормальная жена не согласиться с тем, чтобы в её жилище волочились чужие (да не просто чужие, а больные чужие) люди. Он не может лечить людей и на месте работы – это уже совсем ни в какие рамки не лезет. Тогда, значит, снимает однокомнатную квартиру где-то неподалёку от дома? Но это же очень дорого.

Поживём – увидим.

***

А дома он совсем не такой, как на занятиях – более открытый, ласковый, какой-то такой по-домашнему тёплый. Непривычно было видеть преподавателя не в деловом костюме, а в шортах цвета хаки и в белой тенниске, в чёрных носках и без тапочек. Неофициальный вид человека, которого привык видеть иначе, сразу же снимает между вами любые барьеры. В ответ на его беззащитность (невооружённость в костюм) возникает сильное желание довериться, открыться, отдать себя в надёжные руки спасителя человеческих душ.