Вахид Чеменли: Ангелы не спят. Прозаические миниатюры

– Я ведущая передачи Азербайджанского телевидения. К нам поступило письмо от мальчика по имени юрий – вы знаете его?

Как же не знать? Тринадцать лет она тихо пела колыбельную ему, даже не представляя, что в тринадцать лет по южным меркам он уже взрослый мужчина. Ждала ли она этого дня? Надеялась ли, что когда – то, в один прекрасный день просто кто – то скажет, что она нужна своему сыну. Надеялась, но все равно этот звонок застал ее врасплох.

– Да знаю, а что?

– Он написал нам письмо, Ирина Владимировна, он ищет вас?

– А где его отец?

Как же… как забыть эти мучительные два года, проведенные с ним. Как забыть, как он поступал с нею. Но сейчас, время ли об этом. Её мальчик, её родной ищет её, он нуждается в ней. Что же мне делать, о, господи, дай мне силу.

– Он умер.

– Что от меня хотите?

– Мы хотим пригласить вас на нашу передачу, на встречу с вашим сыном. Сын хочет жить с вами. Только с вами.

– Я приеду… повесила трубку.

В следующий же день она сидела в комнате для гостей с ведущей телепередачи. Они обе молчали. Ведущая была ошеломлена ее категорическим отказом забрать сына. Она приехала, чтобы сказать это. Она боялась, что здесь скрывается какой – то злой умысел родственников ее бывшего мужа. Кто знает, играя чувствами ребенка, чего они еще хотят добиться?

– Я не могу его забрать. Я приехала, чтобы официально отказаться от него.

– Зачем?

– Не дай бог, испытать вам такое, что испытала я. Боюсь, что сын такого человека тоже будет похож на него.

– Я не могу отнять у мальчика надежду. Тогда приходите в студию и сами сообщите ему об этом.

– Хорошо.

***

Зал телестудии был полон людьми. Юрий сидел на диване, опустив голову. Рядом сидели его родственники. А ирина владимировна металась в скрытой комнате. Ее душили сомнения. Она в мониторе ловила каждый взгляд своего сына, каждая складка в его лице отражалась болью в ее душе. Она только, что сказала, что не может забрать его. Она боится, что родственники ее бывшего мужа затевают что – то неладное.

– Но вы хоть покажитесь сыну, пусть он хоть в последний раз обнимет вас.

– Зачем? Чтобы нанести его душе, да и моей тоже, еще одну рану?

– А если родственники заявят, что не будут иметь к вам никаких претензий?

– Не верю я в это.

– Госпожа Ирина Владимировна, правда, мы живем в разных государствах, но мы высоко чтим нормы права человека. Если вам нужна гарантия, что эти люди никогда не будут досаждать вам, мы сейчас же эти договоренности оформим на государственном уровне.

– Так можно? Впервые за весь вечер лицо ирины владимировны засияло улыбкой.

– Мы это можем оформить прямо в студии. Впервые за весь вечер улыбнулась и ведущая.

Спустя десять минут дверь скрытой комнаты раскрылась нараспашку, и уже ничего не помешало побежавшим друг к другу двум людям слиться в единое целое.

…Они стояли посреди студии, крепко обняв друг друга. Он прижался к ней всем телом, рыдая и произнося слова на непонятном ей языке, и она, крепко обняв его за голову, ласково, тоже на не понятном ему языке, тихо шептала: – как ты вырос, сынок. Какой ты стал…

…Вся студия молчала. Все тихо плакали, даже видавшие виды мужчины, кроме ведущей передачи «ищу тебя». Она стояла, наблюдая великое творение, только что созданное ею. Она давно выплакала все слезы, когда читала письмо, написанное наивной детской душой. Письмо было написано с обрывками надежды и отчаяния. Из неоконченных предложений только одно поняла она: – тетя, найди, пожалуйста, мою маму.

Тогда про себя тихо шептала она:

– Найду, обязательно найду, даже если ради этого мне придется исколесить всю Россию.

Чудеса бывают в жизни, только почему – то случаются только не с нами, а с другими.

Мы прижаты к земле.