Сэмюэль Гей - Азбука для внука. Душевно, искренне о важном

Бабушка подвела меня к берегу, где плескалась черная вода.

– Вот это – море, – сказала она.

Я так и не понял, что такое море. Зато мне очень понравился большой белый пароход, который приткнулся к причалу и сиял огнями. Я тянул бабушку туда:

– Поехали на пароходе, ты обещала…

– Билетов нет, – грустно сказала бабушка, и мы пошли искать место, где можно было подремать.

Людей было много, все пытались поспать – кто на лавках в зале ожидания, кто на садовых скамейках, кто даже на земле, на каких-то картонках… Мы нашли место возле закрытого буфета, потеснив на скамейке какого-то дядьку. Возле его ног стоял ящик, от которого пахло тухлой рыбой.

Через минуту бабушка воскликнула:

– О, Господи!

Мы выбрались во двор, на свежий воздух, в теплую южную ночь и прекрасно устроились в каких-то кустах на своем чемодане. Засыпая в бабушкиных объятиях, я подумал, что море не так просто увидеть.

И все же утром я его увидел: огромное, сверкающее в розовых лучах молодого солнца. Оно было розовым, как угольки в нашей печке. Я вдруг захотел домой, но промолчал. Бабушка покормила меня домашними пирожками и велела сидеть и никуда не ходить. А сама ушла доставать билеты на белый пароход. Ее долго не было, и я стал думать, что она меня потеряла и никак не найдет. Хотел пойти искать бабушку, но надо было караулить чемодан. А взять его с собой я не мог, он был слишком тяжелый. Я тихо плакал в кустах и очень сильно хотел домой.

К моей великой радости вернулась бабушка. Она была сердита и сказала только:

– Ну, хватит!..

Достала из чемодана красные коробочки и куда-то с ними ушла. Я знал, что в этих коробочках лежат удивительные блестящие штучки на цветастых ленточках, называется ордена. Их дают очень немногим людям, которые в чем-то отличились перед страной. У моей бабушки было три таких ордена, но она никогда их не надевала, даже по праздникам. И вот сейчас они вдруг ей понадобились.

Бабушка вернулась очень скоро. Она подхватила чемодан, другой рукой уцепила меня за руку и мы пошли садиться на белый пароход. Очень скоро он дал густой красивый гудок и плавно отошел от берега. Чтобы ему было легче выйти на морской простор, его толкал в белый борт маленький черный пароходик.

– Это буксирный катер, – объяснила бабушка, которая знала все. – Идем на бак!

И пояснила:

– Бак, это корма, а корма – хвост парохода.

Мы стояли на баке-корме и смотрели, как пенится вода за нашим пароходом, слушали, как кричат чайки над головой. Бабушка достала остатки наших пирожков и бросала кусочки в небо. Чайки ловили угощение на лету, и это было удивительно. Я хотел тоже покормить чаек, но бросить далеко не удавалось, хлеб падал в воду и я плакал.

– Все хорошо, – сказала бабушка. – В воде живут рыбы, они скажут тебе спасибо.

Море нравилось мне все больше и больше – оно было живое. Мы плыли на пароходе, останавливались в каких-то городах, потом опять плыли. А жили мы в каюте, где было все чисто и красиво, как нигде раньше я не видал.

Я плохо помню эту поездку на море. В памяти остались отрывки нашего странствия.

Где-то на пляже мы еле-еле нашли деревянную лежанку, чтобы загорать. А потом, когда пошли купаться в море, лежанку нашу заняла толстая тетка и сказала, что эта лежанка ее. Пришлось нам устроиться на камнях.

А еще мы фотографировались на память. Зашли в фотографию, и меня там поразила великолепная картина: во всю стену нарисованы горы голубые, далекие с белыми снежными вершинами. А перед картиной стояла лошадь. Почти как настоящая. «Чучело», – объяснила бабушка.

Меня посадили на лошадь, надели на голову мохнатую шапку, повесили на пояс настоящий кинжал. Я так и остался на фотографии на вечную память: верхом на коне, в папахе и с кинжалом. А бабушка почему-то фотографироваться не стала.

А потом было удивительное происшествие. Мы в каком-то городе оставили наш пароход, и пересели в маленький самолет. В нем помещалось двенадцать человек: мы с бабушкой, какие-то спортсмены с большой хрустальной чашей-призом. «Кубок», – сказала бабушка. И еще с нами в самолете оказался… тот самый дядька с протухшим ящиком.

Мы быстро взлетели и стали качаться над землей, как на качелях. Да еще запах тухлой рыбы из ящика… Спортсменам стало плохо. Их рвало, и они передавали друг другу хрустальную вазу-кубок, которую им вручили как победителям. Я тоже начал глотать соленую слюну, но бабушка мне строго приказала:

– Держись! Слушай шум мотора. Слышишь – хор поет.