Даниил Горбунов - Крупицы золота в тумане

– Вполне возможно, – произнёс Эдвин с задумчивым видом, но по правде говоря он не помнил, чтобы видел где-нибудь Тома.

– А чего ты такой грустный? – спросил наблюдательный Том.

– Я?.. – произнёс Эдвин и вздохнул. – Просто я всё думаю о матери. Наверное, я совершил ошибку, отправившись в Калифорнию. Ведь она переживать будет. Она даже отпускать меня не хотела, грозилась, что запрёт меня. А я всё равно поехал… Наверное, я и в правду дурак.

Эдвин перестал говорить, удивившись, что только что выдал всё, что скопилось у него на душе, едва знакомому человеку. Но ему действительно нужно было выговорится, ещё когда его позвали на игру в карты, его снова начали посещать мысли, что нужно вернуться в Индепенденс. Не уж-то его мечта стоит мучительных переживаний близкого человека? Когда он покупал билет на поезд, собирал чемодан, перед его глазами стояла картина того, как он в Калифорнии находит самородок за самородком и чуть ли не пляшет от радости. Мечты о богатстве, глупые, наивные, оглушили его, и он перестал слышать даже мольбы и слёзы собственной матери. Эдвину определённо нужно вернуться, но теперь это сделать сложнее, нежели когда они ещё только выезжали из города.

Том, выслушав Эдвина, смотрел на него теперь с сожалением и пониманием. Его взгляд выдал, что ему знакомо состояние собеседника. Собравшись с мыслями, он сказал:

– Я думаю, что тебе не нужно так переживать. Не пойми не правильно. Но ты же сможешь попросить кого-нибудь, кто поедет назад на Восток, передать письмо твоим родным, наверняка, найдётся человек, который согласится сделать это. У меня, кстати, тоже остались родные в Нью-Йорке.

– Правда?

– Да, да. Я год назад развёлся с женой, с ней живёт моя дочь. Если бы не проблемы с деньгами, я бы не отправился на Запад. Я понял, что это хороший шанс заработать побольше денег. Дочь – единственный человек, который держал меня в Нью-Йорке, очень её люблю и знаю, что теперь, согласившись ехать на Запад, рискую никогда не увидеть мою Мегги, если вдруг умру там. Но я так же рискую её не увидеть, потому что моя бывшая жена хочет переехать в другой город, она часто грозилась сделать это. А у меня просто нет денег на переезд.

История Тома тронула Эдвина.

– А сколько лет твоей дочери? – спроси он.

– Семь, – ответил Том, устремив взгляд куда-то вдаль.

Из-за спины всё ещё доносились возгласы игроков в покер, но они уже начинали постепенно утихать.

– Думаю, надо идти спать, – сказал Том, взгляд его просветлел, и в голосе больше не слышались те грустные ноты, какие были всего несколько минут назад. – Единственное, что нам остаётся, Эдвин, это надеяться. Может это глупо, не знаю. Но правда, раз уж мы согласились ехать в Калифорнию, то должны надеется на лучшее. Я верю, что уже через полтора года мы с тобой вернёмся в Нью-Йорк богатыми людьми! А сейчас нужно идти спать. Как говорила моя бабушка, утром думается лучше, чем вечером.

Том поднялся со своего места и вполголоса пропел известную песенку:

О, Сюзанна, не плачь обо мне,

Я еду в Калифорнию

с промывочным лотком на коленях!

Эдвина поразил положительный настрой Тома. Он подумал, что тот действительно оказался прав, что они обязательно вернуться, иначе просто быть не могло. Они вернуться уже далеко не бедными людьми и заживут совершенно по-другому, нужно просто набраться терпения. А в Калифорнии Эдвин и правда сможет с кем-нибудь передать письмо матери. Сейчас Эдвину его положение казалось не таким печальным, каким представлялось до этого.

Эдвин широко зевнул, отправился ближе к палаткам. Его ждало много ещё таких дней в дороге. Он представил себе, как завтра они опять будут ехать, разговаривая друг с другом, смеяться над шутками Конора, и всё будет хорошо, всё будет просто замечательно.

Эдвина разбудил звук выстрела.

– Что это? – тихо спросил он.

Он быстро поднялся, но, выскочив из палатки, понял, что зря испугался. Перед ним стоял мистер Рассел, державший в руках ружьё. С задором в глазах он наблюдал, как поднимаются члены его группы, и смеялся над их недоумением:

– Видели бы вы себя! А ведь теперь каждое утро так вставать будете.

Эдвин подумал, что наверняка понадобится много времени, чтобы привыкнуть, что ружейный выстрел заменит теперь для них крик петуха по утрам, но, известно, что человек ко всему может привыкнуть.

Сонные путешественники потягивались, зевали, но, вспомнив, что чем раньше они продолжат путь, тем раньше приеду, шли к фургонам. И вскоре группа снова пустилась в дорогу.