Евгений Михайлов: Торжествующая тьма. Сборник рассказов

Выслушав Петюшкину исповедь, что он и не думал нападать, что женщина первая начала его оскорблять и пыталась ударить, что во всём виноват ветер, судья решительно заявила: « Вы нам тут байки не рассказывайте!» и впаяла обвиняемому, как положено, пятнадцать суток, да ещё десять тысяч тенге за оскорбление работника милиции.

На следующее утро перед отправкой на работу конвоир подошёл к Петюшке и сказал: « Могу всего за пять штук отпустить домой до вечера». Арестант прекрасно его понял, но прикинулся веником: « Что за штуки?».

Конвоир окрысился: « Ты что, дурак? Штука – значит тысяча тенге!». Недолго раздумывая, Петюшка согласился. Надо действительно дома побывать, раздобыть денег на уплату штрафа.

Поднявшись на шестой этаж, он довольно долго звонил в свою квартиру, но дверь не открывалась. Соседка тётя Маша сообщила ему, что его Надюха вместе с дочкой Иришкой уехала к матери за продуктами. Тёща жила в пригороде и имела коровёнку, да десятка два курочек.

– А ключи она Вам не оставляла? – поинтересовался Петюшка.

– Да она же не знала, что ты выпишешься, вот и не оставила.

– Придётся залазить через Ваш балкон.

– Ой, Петька! Доиграешься ты!

– Ладно, тётя Маша, не впервой.

Трюк действительно был опасным. Предстояло пройти между двумя балконами по узкому карнизу около трёх метров. Прижимаясь к стене, смельчак благополучно преодолел это расстояние. Ветер запоздало кинулся вслед, пытаясь схватить человека за куртку, но тот уже перевалился через балконное ограждение, а в квартире первым делом направился к серванту. Однако шкатулка, где обычно хранились деньги, оказалась пустой.

Огорчённо присвистнув, наш каскадёр направился на кухню, где обнаружил канистру с бражкой. С наслаждением осушив пару кружек, он мысленно похвалил жену: « Молодец, Надюха!». Закурив, уселся поудобнее, но на душе было неспокойно. Словно надоедливая муха, его преследовала одна и та же мысль: « Где же взять денег?». Тут его осенило: « Нужно что-нибудь продать!». Выбор пал на ноутбук. Сунув его в пакет, Петюшка перелез со своего балкона обратно на карниз.

Ветер заметил человека на стене вовремя и обрушился на него с такой яростью, что тот пошатнулся. Тяжёлый пакет помешал сохранить равновесие. Петюшка отчаянно качнулся всем телом к спасительному соседскому балкону. Но не дотянулся, сорвавшись с карниза, и полетел вниз. Его предсмертный крик ветер отнёс далеко в сторону.

Многих ребятишек родители пугали в детстве: – Вот не будешь кашу есть, бабай придёт и заберёт тебя. Образ неотвратимой беды, ассоциируемой с неведомым бабаем, вселялся в душу маленького человека.

А вот в нашем детстве был самый настоящий бабай – сухопарый согбенный старик маленького роста, то ли казах, то ли уйгур. Зимой и летом он ходил в одном и том же ватном халате, подпоясанном цветастым платком. Зимой на голове была старая солдатская ушанка, летом – просолёная от пота тряпица, завязанная с четырёх углов.

На взрослых он не реагировал. Но завидев какого-нибудь ребятёнка, он, ещё больше согнувшись, мчался с неожиданной прытью за орущим от страха и восторга малышом. Почувствовав, что ребёнок выбивается из сил, преследователь прекращал гонку и уходил в сторону.

Некоторые отваживались дразнить бабая, надеясь на резвость своих ног. Рейтинг смельчаков среди остальной детворы резко возрастал. Вот и я однажды, подкравшись к дремавшему на солнцепёке у магазина старику, дёрнул его за полу халата и пустился наутёк. Сзади топотил бабай.

Вдруг я запнулся за корень дерева, выступающий из земли и растянулся во весь рост, больно ударив коленку. Пока я поднимался с земли, бабай догнал меня. От страха я присел и закрыл глаза. Однако ничего не происходило. И тут я услышал голос бабая: – Ал, карагым! (Возьми, дорогой! – казахск.)

Я открыл глаза. Бабай протягивал мне конфету, расплющенную от долгого таскания в кармане. Ал, карагым! – повторил старик. Лицо его, сморщенное как печёное яблоко, светилось улыбкой. Мой страх тут же исчез. Я улыбнулся деду и взял конфету.

Читатель! Не жди концовки в духе Эдика Лимонова. «Клубничкой» здесь и не пахнет. Старик не был педофилом. В ту пору в простонародье о такой мерзости не слыхивали. Впоследствии я узнал, что когда-то у старика во время страшного пожара сгорела единственная дочь и двое внучат. После этого он немножко умом тронулся.

Ивана Булыгина (фамилия изменена, как водится, по этическим соображениям) в нашей школе боялись многие одноклассники, побаивались некоторые старшеклассники (из очкариков – отличников), а малышня – так вообще была от него в ужасе.