Любовь Грузинова - Пора влюбленности

На другом конце линии послышался характерный звук. Макс сладко потягивался.

– Как же…. Забудешь тебя. До сих пор помню, как ты мне дала от ворот поворот.

Надо сказать, что я действительно обошлась с Максом не самым лучшим образом. Он был настолько самонадеян, что утомил меня своей персоной уже на четырнадцатом свидании. На пятнадцатое я так и не пошла, а когда он позвонил мне домой выяснить отношения, я была не склонна долго объяснять, почему я с ним расстаюсь. Правда, он попытался надавить на мою «ахиллесову пяту», на жалость, и заныл в трубку, что выбросится из окна, на что я справедливо заметила, что его зад в него не пролезет. На этом все наше общение было завершено. И вот теперь все заново.

– Так что ты делал во вторник в восемь часов вечера? – не унималась я.

Макс хмыкнул и гордо произнес:

– Был в «Метелице» с очаровательной блондиночкой.

Я сразу поняла, что он врет, поскольку блондинки Макса на дух не переносили.

– Ты что, поменял ориентацию?

– Это еще зачем?

– Затем, что, только поменяв ориентацию, у тебя появился бы шанс уговорить ее посидеть с тобой рядом часок-другой. И то для антуража.

– Вот и нет. Она сама предложила провести с ней время.

– Мысленно снимаю шляпу перед этой мужественной особой, – я на секунду представила, как они, должно быть, дополняли друг друга в этот незабываемый вечер! Сладкий пухленький Макс в вечно потертых джинсах, с трехдневной щетиной на круглой физиономии и с торчащими во все стороны жидкими волосешками, и она, ухоженная дамочка с французским маникюром в каком-нибудь стильном прикиде.

Сказка о красавице и толстом чудовище, у которого ко всем его недостаткам еще и рот не закрывается, потому что это чудовище все время что-нибудь да жрет.

– Она только что от меня ушла, – Макс хрюкнул от удовольствия. – Ты знаешь, на ощупь очень даже ничего. Немного костлява, но сейчас они все такие, словно их специально вымачивают перед тем, как использовать по назначению.

– Какой ты все-таки грубиян, – я не выдержала и расхохоталась. – Никому же не приходит в голову обсуждать твой низкий зад.

– Никому, кроме тебя, – в голосе Макса послышалась затаенная обида.

– Да ладно тебе…. Значит, ты не был в моем районе во вторник в восемь часов вечера?

– Не был, – было слышно, что Макс зевает. – Чего я там забыл?

Сказать или не сказать? Я посмотрела на розы и решила, что попытаться стоит.

– Ну…. Например, чтобы подарить мне букет из пятнадцати роз… – мой голос предательски дрогнул.

Макс ответил не сразу.

– Ты за кого меня принимаешь? – похоже, что на этот раз Макс окончательно проснулся. – С какой стати мне дарить тебе пятнадцать роз после того, как ты столь нелестно отозвалась о моей пятой точке?

– Да к лешему твои точки! – взбунтовалась я. – Скажи прямо: это ты принес мне розы или нет?

– Нет! – гаркнул Макс.

– Тогда говорить больше не о чем, – и я со всего размаху бухнула трубку.

Тоже мне, мистер задница! Я ему о розах, а он мне о всякой ерунде.

Следующий в списке стоял Станислав. О, это был особый мужчина. «Шедевр», как любовно назвали его многочисленные поклонницы. Правда, на мой взгляд, у этого «шедевра» было два недостатка. Он был «ударником» не только по профессии, но и в личной жизни, и выполнял план по соблазнению дурочек всех мастей стахановскими темпами. Его внешний лоск и умелый подход к женщинам делали свое черное дело. Женщины так и кишели около него, словно развороченный улей.

Кроме всего прочего, Станислав прекрасно пел. Ну что еще надо для слабых девичьих мозгов?

Я знала, что подступиться к этому «божеству» практически невозможно. Ревностные жрицы разорвали бы меня на мелкие клочки, стоило только появиться на горизонте этого светила, поэтому я решила для себя сразу: цветы мне Станислав не дарил. На этом и успокоилась.

Уже потом, спустя несколько лет, Гоша признался, что это он принес мне тот злосчастный букет, но постеснялся признаться в своем поступке. Мы вместе повздыхали, сидя на подоконнике в подъезде, и я поняла еще одну важную истину: иногда то, о чем ты мечтаешь, оказывается настолько близко, что ты этого попросту не замечаешь, и в погоне за бесплотной фантазией теряешь самое главное – людей, которые по-настоящему тебя любят.

С тех пор как Гоша женился, мы стали видеться реже, но общались с тем же теплом, как и раньше. Поэтому, как только Мила завела роман с Мишей, я позвонила Гоше, и мы встретились с ним в кафе на Пушкинской.