Олег Погасий - Чужой сон. Повести и рассказы

По аллеям гулял прохладный ветер. Моросил дождик. Качались высокие деревья. Кирилл натянул капюшон, застегнул молнию куртки доверху, и, проведя ладонью по намокшему лицу, ощутил как приятная свежесть растекается по щекам и лбу. Дождик царапал капюшон, ветер срывал с деревьев охапки листьев и грохотал железом крыш, но Кирилл испытывал внутренний комфорт: " Это современное веяние – тупиковый путь. Дорога в никуда. А он, Кирилл Воронов, на правильном пути, и всё у него будет хорошо».

Кирилл проснулся под утро. Ветер почти стих. Редкие крупные капли стучали по окну. Кирилл в полудреме поворочался, перевернулся на другой бок, закрыл глаза, но сон не возвращался. Тогда он стал прислушиваться к ритму капель, надеясь, что это убаюкает его. Ритм был разорванным. Капало с деревьев. Сон не возвращался. Что-то мешало вновь нырнуть в сладкие объятия Морфея. Кирилл отбросил одеяло и сел на диван. «Ах, вот оно что!» – почувствовал он легкий зуд в верхней части бедер, в промежности. «Комары?» – первое, что пришло в голову. Он почесался, встал с постели и внимательно осмотрел стены и потолок. «Но какие могут быть комары осенью, – дождь, ветер, да и под одеялом?!» – разозлился на себя и прервал бесперспективное разглядывание комнаты. Сел на стул, раздвинул ноги и стал рассматривать зудящие места. Такого он не ожидал – покраснела вся внутренняя часть бедер вокруг паха, кожа шелушилась, везде просматривались алые точечки, как от укусов. «Надо же, в таком месте. И смех и грех!» – Кирилл в недоумении покачал головой. «Там – в избе! Оттуда и завез каких-то насекомых» – поставил он диагноз и, вывернув наизнанку одежду, встав на стул, принялся осматривать под лампой абажура швы. Ничего не нашел. Снял пододеяльник, стянул простыню… просмотрел всю постель. Тоже никаких там вшей, блох, и прочей живности. Он отнес белье в корзину для стирки и успокоился: «Ничего, – день-два и пройдет».

Но следующей ночью спал уже не более часа. В полночь проснулся. Чесотка между ног становилась невыносимой. С остервенением почесался и посмотрел – покраснение увеличилось. Точечки от укусов вздулись и пожелтели. Весь день все мысли были только об этом. Пробовал сочинять, – да куда там! Отшвырнул тетрадь, бросил на пол ручку.

Ночью заснуть не удалось ни на минуту. Казалось, что чесалось всё тело, – глаза, уши, губы, пальцы. Что этот невыносимый зуд проникает внутрь. Свербит в костях и чесотка носится по телу с кровью. Он заскулил от отчаяния. Чесался, чесался, чесался. С трудом дожидаясь утра, каждые пять минут глядел на часы, выгоняя остановившееся время из циферблата. Темным утром поехал в поликлинику.

Врач натянул на руки тонкие полиэтиленовые перчатки, пошевелил пальцами и, немного отстраняясь в сторону, стал разглядывать очаг поражения, подвигая Кирилла к свету лампы, вытянутой на штативе. «Ну всё, одевайтесь» – скомандовал он, стянул перчатки, бросил их в ведро и пошел к раковине мыть руки.

«В Турции, Египте на лежаках загорали?» – обернулся и посмотрел Кириллу в лоб. В глазах врача Кирилл прочитал насмешку. «Не был я ни в каких турциях и египтах». " А где загорали, – в Сочи?» – продолжал он смотреть поверх глаз Кирилла.

«Да нигде я не загорал!» – возмущенно выпалил Кирилл. «И в Сочи не были, ай-ай-ай, – как же вы так? Ну а в баню ходите?» – сел он за стол и, уткнув в бумаги блестящее, еще и от яркой лампы, гладко выбритое лицо, начал быстро писать. «В бане был» – сознался Кирилл, но не почувствовал себя виноватым. «Грибок, – оторвался от бумаг врач, отодвинул лампу и посмотрел карими глазами, с белками стерильной чистоты, как его медицинский халат, на болящее место Кирилла, – грибковое заболевание. Ничего страшного, но лечится иногда долго. И не всегда до конца».

Кирилла как обдало ушатом ледяной воды. «В бане был» – повторил он безвольно и растерянно присел на стул.

«Всё понятно. Вот я вам мазь прописал. Не поможет – назначим другое» – поднялся он из-за стола и с рецептом подошел к Кириллу. «Да вы не бойтесь, – увидев смятенный взгляд пациента, усмехаясь, добавил он – все эти дела интимные, там семейные, или еще какие, делайте, не заразите».

Кирилл ехал назад в полупустом троллейбусе. Ехал долго. А в голове вертелось одно и то же. «Вот она баня, каким боком вышла. Неспроста всё это. Такое дело, – можно сказать, замахнулся на заоблачные выси, божественное вдохновение призвал, а тут на тебе – банька, парная. Так оно и получается: как идешь тропой горней, в тайну тайн пытаешься заглянуть, на пути тобой избранном бесы разные тебя караулят, рядом трутся, ждут, когда неверный шаг сделаешь, поддашься их искушениям. Неспроста фургон этот тормознул. Ремонтники эти: Вовка с Брюсом Уиллисом. Напустили заразу. Порчу навели. Недаром и карты пиковые выпали. Предупреждение было, а он не услышал, глух оказался». Кирилл воровато посмотрел по сторонам, – чтоб никто не увидел, – и быстро почесался. «Хотя, если уже по-другому рассуждать – сам во всем и виноват. В баньку захотел. Расслабиться решил. Аккуратнее надо в местах общего пользования. Не маленький. Ну ладно, как сказал этот стерильный, – должно пройти. Могло быть хуже. Еще бы чего случилось. Впредь надо быть осторожнее».