Мовла Гайраханов - Бата. Сборник рассказов

Выселение народа в феврале 44-го года стало для нее настоящим ударом. Она привыкла ждать от властей вероломства, но ее бедное сердце не могло смириться с тем, что в далекую ссылку будут отправлены ее дети и внуки. Тяжелый и страшный путь в холодных вагонах под окрики и грубую брань конвоя не выдержала невестка. Ее тело одной из первых предали земле под заунывный вой ветра в казахской степи. Однако беды бабушки на этом не закончились. Ее дочь вышла из барака во время урагана и не вернулась. Тело девушки нашли только весной. Она потеряла дорогу, блуждала в степи, пока не замерзла. Казалось, что такое горе способно сломить волю самого сильного человека, но бабушка не могла думать о себе, о своих бедах, она заменила сиротам мать и думала только о них. Она отдавала последний кусок хлеба своим внукам, но часто случалось так, что у нее не оказывалось и этого последнего куска.

В десяти километрах от поселка проходила железная дорога. Старший мальчишка тайком от бабушки вместе со своими сверстниками-чеченцами влезали на платформы с углем и, по ходу движения эшелона, скидывали его. Уголь – это огонь, уголь – это тепло, когда весь мир окутывает холод. Они добывали это тепло для своих семей.

Мальчишек называли врагами народа, их лишили отчизны и матери, весь мир отвергал их, но они были сильны, как горы, которые взрастили их, они умели врастать в землю, на которой они оказались, как деревья из их родного края врастали в каменистые скалы.

У мальчишек была своя правда жизни. Чужие слова не имели смысла, они были лживы и враждебны, внять им – значит погибнуть, как погибли сотни тысяч их соплеменников. За углем вели охоту и другие ребята из поселка. Иногда мальчишеская вражда перерастала в открытое противостояние, но аборигенам не хватало стойкости духа, присущего переселенцам. Тем было что терять, этим – нечего. За несколько килограммов украденного угля мальчишки могли оказаться в тюрьме, но они умели рисковать и не попадаться в руки тех, кто обрек их на верную погибель.

Время урагана – это единственное время, когда мальчишки оставались целыми днями дома. Они сидели и, затаив дыхание, слушали рассказы бабушки о далекой Родине, о большой чинаре, что растет в их дворе, о белой сакле, покрытой камышом. Когда-то из этого двора уходил в армию их дядя, лихой конник, который мог на своем скакуне обогнать ветер. Быстрый Терек нес свои мутные воды, густой лес, который окружает реку, был особенно красив весной, когда ландыши наполняли воздух своим душистым ароматом. Узкая дорога, пролегающая через лесную чашу, вела к мельнице, чьи тяжелые жернова ворочали стремительные воды Терека. Каково им теперь, осиротевшим и оставшимся без своих детей?

Вера бабушки в то, что они вернутся домой, была безгранична. Бумага, на которой был написан приговор о вечном переселении, была всего лишь бумагой, оскверненной человеческой ненавистью и беззаконием. Вечность недоступна людям без веры, а значит, их слова о вечной каторге – всего лишь очередное заблуждение, за которое неминуемо последует кара Того, Кто владеет вечностью.

Разговор бабушки затихал, когда отец начинал молиться. Слова молитвы были той истиной, которая была выше всякой клеветы, выше всех приговоров тех, кто жил без веры. Потом молилась сама бабушка, молилась долго и усердно, молилась за души своих детей, покинувших этот мир, молилась за сына, который остался у нее единственным из всей большой семьи, молилась за внуков, которые страдали от голода и холода без материнской ласки и заботы.

Молитва была таинством, о ней никто не должен был знать. Молитва пугала тех, кто был у власти и жил в неверии. Молитва была тайной, которую не выпытал бы у детей никто, молитва была истиной и дарила надежду на то, что будет услышана и принята. Казалось, что молитва согревала стены барака, утоляла чувство голода, придавала силы жить, жить и выживать для того, чтобы вернуться на Родину.

Пройдут годы, тринадцать лет испытаний и страданий, тринадцать лет тоски по Кавказу. Мальчишки повзрослеют и возмужают в казахстанских степях. Они прожили свою молодость, оторванные от Родины, но сохранили обычаи своего народа, остались верными заветам своих отцов.

Молитвы выселенных мусульман были приняты Всевышним, они вернулись в родной край. Чеченцы и ингуши, балкарцы и карачаевцы были сделаны из кавказской каменистой почвы и снова могли стать частью родной земли. Каждый народ должен жить и умирать на своей земле. Казахи должны вливаться в степь, становиться ее частью, частью ее заунывных мелодий. Из костей же чеченцев должны родиться камни, из которых возводятся горы и строятся башни.