Onise Barkalaya - Сексуальная притягательность

«Гала не была красавицей, но обладала большим шармом, женским магнетизмом, от нее исходили флюиды, которые околдовывали мужчин». Французский книгоиздатель, коллекционер живописи Пьер Аржилле, отвечая на вопросы журналистов, сказал, что «она обладала необычайной притягательностью» – так написано о музе художника в статье «Гала, любовь и муза Сальвадора Дали» на http://famous-women.name/istorii-lubvi/dali.html. Если посмотреть на фотографии спутниц многих известных художников, писателей или актеров, то нередко задаешься вопросом: почему все эти незаурядные мужчины-знаменитости так сходили с ума от своих женщин? Это, быть может, относится не только к загадке любви, но и к тайне сексуальной притягательности женщины. Кстати, термин «женский магнетизм», упомянутый выше, несомненно, подобран с чувством такта. А между тем ясно, что это синоним «сексуальной притягательности» – выражения, употребляемого сейчас, в эпоху, лишенную прежних манер и деликатности.

«Ее внешность так возбуждала окружающих, что, когда она приезжала нанять лошадь, чтобы покататься в парке верхом, приходилось запирать ворота конюшен – столько собиралось зевак», – пишет в «Записных книжках» С. Моэм о миссис Лэнгтри, которую, по всей видимости, отличала сексуальная притягательность.

«Она нравится мужчинам» – в этой привычной фразе легко обнаруживается сексуальный подтекст. Около своего дома я часто встречаю женщину, которой, я думаю, не больше пятидесяти лет. Видимо, у нее проблемы с ногой, поскольку она немного прихрамывает. Но всякий раз, когда я ее вижу, я не могу отделаться от мысли, что она выглядит невероятно сексуально. Поистине, это некая загадка! Она всегда в форме, что подчеркивают прическа, одежда, макияж и удивительно лучистый взгляд. И я всегда ловлю себя на мысли, что передо мной женщина, счастливая в личной жизни.

В фильме Ф. Вебера «Дублер» (2006г.) есть интересный эпизод, когда мимо посетителей летнего ресторана (с изумительным видом на Эйфелеву башню) проходит манекенщица в короткой юбке и в сапогах, чем моментально приковывает к себе всеобщее внимание. В ресторане начинается чувственный пожар со стороны присутствующих мужчин. Конечно, героиню фильма отличают все внешние атрибуты сексуальности: рост, фигура, походка манекенщицы, модельная одежда… Но так и напрашивается вопрос: является ли это главным в женской сексуальности. Героиня фильма Э. Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1976г.) – простая учительница с неудачной женской судьбой. Что должно было быть в ней такого, чтобы герой забыл все на свете, включая невесту, которая ждет его дома под Новый год? И хотя режиссер прямо об этом не говорит в своей книге «Неподведенные итоги», становится ясно, что речь идет именно о женской сексуальности. Именно ее и не оказалось у многих талантливых отечественных актрис, которые пробовались на эту роль. В своей книге Э. Рязанов пишет: «Короче, требовалась такая тонкая, душевная, прекрасная женщина, чтобы мужская часть зрителей завидовала бы Жене Лукашину». Именно сексуальная притягательность Барбары Брыльской в сочетании с «подлинно ленинградской интеллигентностью» стала решающим фактором для режиссера при выборе актрисы на эту роль. «Уже на кинопробе Барбара продемонстрировала удивительную деликатность в интимных сценах». «За ее очаровательной внешностью чувствовалась биография, прожитая жизнь, нелегкая судьба», – отмечает Э. Рязанов.

В русской литературе вопросы сексуальной притягательности представительниц прекрасного пола всегда затрагивались довольно осторожно. Образы женщин, как правило, описывались с точки зрения красоты, женственности, изящества и утонченности… В романе «Война и мир» Л. Толстой пишет об Элен: «…она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала…». Имеет ли это отношение к сексуальности? Я видел немало женщин, одетых подобным образом, но не вызывающих решительно никаких сексуальных ассоциаций. Вот эпизод, когда князь Андрей Болконский танцует с Наташей Ростовой и влюбляется в нее: «… но едва он обнял этот тонкий, подвижный, трепещущий стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову…». Безусловно, в описании присутствует некоторый элемент легкой эротики, который представлен Л. Толстым безупречно тактично. Но сексуальности как таковой нет. «Все в ней было прелестно, – ее милое, хорошенькое личико, ее небольшая фигурка, ее свежесть, молодость, где женственность еще мешалась с детскостью, ее вверх поднятые сияющие глаза, ее голубая скромная шляпка, в изгибах которой была некоторая изящная задорность, и даже ее темно-серый костюм, в котором Митя с обожанием чувствовал даже материю и шелк подкладки» (И. Бунин «Митина любовь»). Хотя рассказы Бунина полны чувственности, быть может, небольшой эротики, все это весьма далеко от понятия сексуальной притягательности. В какой-то мере это связано с приличиями того времени, где описание сексуальности, тем более ее изучение, считались дурным тоном.