Рутен Колленс - Светорожденные. Предвестники бури

– Хорошо, Боттер, – откликнулся алакс сонным голосом, когда список подошел к концу. В глубине души Хедрик был этому несметно рад. Он выпрямил ноги, что мало-помалу начинали затекать, и посмотрел сверху-вниз слегка слипшимися глазами, – Можешь готовить осужденных.

Владыка встал. Медленно спустился по узким ступеням и недовольно потер ботинками по лазурному ковру, лежавшему на безупречно чистом мраморном полу зала.

– И прикажи постелить новый ковер. Чары этого обветшали, к тому же он мне порядком надоел!

Потянувшись, алакс отправился на кухню добыть себе что-нибудь съестное.

Хедрик прошелся по мосту, сооруженному из светло-розового турмалина, что связывал левое и правое крыло замка. Мост парил в воздухе, в нескольких лимах над морем и острыми скалами обрыва, продуваемый всеми ветрами и лишь в морозные зимние дни накрываемый теплым куполом защитной магии. На туну алакс остановился, чтобы еще раз взглянуть на свои земли.

Септим, опаленный багряными лучами илиуса, заслоненного крошечным кругом Ремени, растелился белым пятном по берегам Линистаса. Поток домов, разделяемых зелеными лужайками городских садов, крытых оранжерей и скверов, мчался вдаль, с одной стороны пропадал за речными берегами у хмурого редколесья Туманной чащи, с другой – возвышался холмами и взлетал чуть выше Дарка в незримые небесные просторы. Возвышенные и величественные храмы четырех главенствующих религий теперь уже не были такими, какими он увидел их в первый раз. Алакс не любил суеверия. Единственным богом на всем Эйлисе нынче был он и никто иной. Ему нравилось восхищаться своей властью день за днем, год за годом.

Зал наполнялся запахами цветов, ранним утром принесенных из Мглистого леса. Синие лепестки источали жгучий аромат, ядовитые шипы, ни раз погубившие неосторожных слуг, весело глотали свежую росу и капельки чьей-то крови. Потолок, на котором каждый день появлялся новый узор, сегодня был укрыт райскими птицами. Окна по правую сторону зала открывали вид на внутренний сад с маленьким малахитовым фонтаном.

Кухарки Дарка прекрасно знали, что любая оплошность, и им не досчитаться душ, а посему стол был накрыт безупречно. Здесь были и тушеные овощи в молочном соусе, и макароны в несколько лим в длину, и яичница из златоцвета 2 2 Златоцвет – плод златоцветного дерева. , и разнообразные каши из всевозможных сортов пшеницы. Сладкие съедобные подносы ломились от всевозможных сладостей: конфет, булочек с маковой, клубничной, яблочной, ореховой и сырной начинкой. Фонтан из горячего шоколада неустанно шептал что-то приятное, хрустальные вазы трещали, переполняемые свежими неописуемыми фруктами разных форм и размеров.

Обычно Хедрик завтракал один и сегодняшний день не был для него исключением. Он нашел для себя одиночество и не считал нужным разыскивать что-то еще.

С завтраком к нему хлынули силы. Настроение улучшилось. Вдоволь наевшись и порассуждав о своем, алакс вернулся в тронный зал. На пол постелили новый ковер светло-голубого цвета с вшитыми в него темно-синими топазами, в углу появился черный рояль, а рядом с главной аркой – пленные, со всех сторон ограждаемые хранителями. Бледны, избиты, худы. Их испуганные лица были направлены к Хедрику и только к нему. Жалкие тряпки, измокшие от крови и грязи, – все, что прикрывало их наготу. На руках каждого – тяжелые оковы, сдавливающие хрупкие запястья.

Хедрик прошел в центр зала и поднялся на трон. Гул от ударов его каблуков кровью забился в ушах напуганных жертв. Наступила мертвая тишина. Он развернулся и сел, бросив безразличный взгляд на столпившихся. Все встрепенулось. Смерть встала за его спиной.

Алакс поглядел сверху-вниз. Он был готов сделать то, для чего все они собрались здесь, но что-то остановило его. Хедрик направил взор к пустующему месту у рояля. От скудного затишья в голове все переворачивалось. «Она снова проспала!» – подумал он и тут же услышал легкие удары тонкой шпильки о мраморный пол. Хватая последнюю надежду, плененные и беззащитные направили свои скованные взгляды в сторону идущей. Алая пелена загорелась перед ними и ослепленные, они пали на колени. Из угла показалась тонкая женская фигура. Девушка, та самая, что сегодня утром так нежно спала в белоснежных покоях, теперь была здесь. Шелковое платье багрового цвета облегало ее фигуру, нежный шлейф развивался за ней огнем. Она шла, наигрывая пальцами веселую мелодию. Пепельные локоны ее волос были собраны, глубокие зеленые глаза глядели прямо.