Ак-Патр Чугашвили - Тяготы быстротекущей жизни…

…За полтора месяца сидения на губе, Мох сильно изменился: синюшное небритое лицо, покрытые чёрной коркой руки, взгляд загнанной скотины – он был бледной тенью себя прошлого. На суде, он сидел не двигаясь, и увлечённо смотрел в окно. Выступления судьи, свидетелей, оставили его равнодушным, он оживился только в момент выступления Амфалова. Кратко описав произошедшее в курилке, Амфалов заявил, что никакого письма он не писал, и не понимает причин случившегося. Почётный юрист корпуса, капитан Дерибас спросил его – у вас есть какие – то предположения, почему он нанёс вам побои? Ведь он сломал вам нос, челюсть. Должны быть причины?

– За день до случившегося, повесился дед,…то есть рядовой Шишкин. В ту ночь, когда он повесился, Мох выходил из казармы. Я его видел, я был дневальным, наверное, он боялся, что я его застучу… в смысле… расскажу об этом.

Дерибас оживился – во сколько именно? В котором часу?

– В половине второго.

– А вернулся он…?

– В четыре.

– Это очень важный момент. Согласно результатам вскрытия, Шишкин не кончал жизнь самоубийством. На его теле, в частности на ключице, на рёбрах, обнаружены множественные ушибы. В крови повышенное содержание алкоголя, составляет ноль целых… в общем, он выпил почти бутылку водки, затем (видимо) отключился, в этот момент, кто – то и затянул на его шее ремень. Учитывая, что он дежурил на дальнем КПП, этот кто – то, должен был потратить на дорогу туда – обратно, не меньше полутора часов, что как раз соответствует указанному вами временному промежутку.

По залу пронёсся возмущённый вздох.

– Подсудимый, вы признаётесь, что это вы убили рядового Шишкина?

Мох равнодушно молчал, и глядел в сторону.

– Требую занести в протокол – подсудимый молчит, а молчание (как известно) – знак согласия! Рядовой Амфалов, вы можете ещё что – то добавить к вашим показаниям?

– Нет, товарищ капитан, больше ничего сказать не могу.

– Хорошо. Для дачи показаний вызывается старший сержант Николаич.

Николаич прошёл по залу, сдержанно улыбаясь, подмигнул Мху, и поднял руку ладонью вперёд – клянусь говорить только правду…

– Не паясничайте сержант. Говорите по существу. Что вы можете сказать о подсудимом?

– Хороший парень (Николаич вновь подмигнул Мху), мой друг.

– Вы видели, как он уходил в ночь смерти Шишкина.

– Да. Видел.

Мох медленно поднял голову, и пристально посмотрел на Николаича.

– Почему вы не воспрепятствовали его уходу? Вы же были дежурным по роте?

– Он сказал, что ему надо срочно в городок,…а потом выяснилось, что он ходил за водкой…

По залу пронёсся смешок.

– Откуда вы знаете, что он ходил за водкой?

– Так он же вернулся в жоп… то есть совсем пьяный. Погрозил мне пальчиком, и завалился спать.

Зал снова зашёлся от смеха.

– В каких отношениях он был с покойным Шишкиным?

– Ммм, а можно я не буду отвечать на этот вопрос?

– Почему?

– Он его… как бы это сказать… считал …пидором. Ну, то есть мущщиной, котрый еб… спит с другими мущщинами, по – научному: пидорас.

– Спасибо за объяснение, я знаю кто такой педераст. А почему он так считал?

– Ну,…Шишкин был своеобразный… ноготочки полировал пастой ГОИ, говорил нараспев, ну, знаете – прааативный…

Зал снова грохнул смехом.

– Но при этом он горячо любил баб… без взаимности, правда, он пидором не был, нет. Мху это не нравилось.

– Настолько, что он его убил?

– Ну,…наверное. Чужое очко, как говорится – потёмки. Кто его знает, что у него в голове, он вообще тип опасный, в старшину нашего стрелял даже… ой, чего я сказал…

– Таак! Вот с этого места поконкретнее! Как это «стрелял»?

– Это я так… оговорился.

– Свидетель, напоминаю об ответственности за дачу ложных показаний! Говорите правду!

– Ну,…это давно было… он в карауле стоял… на посту,…на периметре… Хобосев… прапорщик Хобосев пошёл менять его и напарника… а он,…то есть Мох …заставил духа выстрелить… тогда туманно было… отмазался… сказал, что не узнал Хобосева из – за тумана…

– Ничего себе! Вот это новости! Так этот… подсудимый – опасный преступник…

– Да нет… вы …это… я необразованный… если чего не того наговорил… то… прошу прощения… а так – то, он парень хороший (Николаич вновь подмигнул Мху). Мох, не мигая смотрел ему в глаза, Николаич не выдержал, и отвёл взгляд. Мох повёл взглядом по залу, и увидел скучающее лицо Хобосева, вопреки ожиданиям Мха, лицо прапорщика не выражало торжества, радости победителя, наоборот, в его взгляде (как показалось Мху) проскользнула жалость. Мох передёрнул плечами от отвращения, и отвернулся.