Юлия Лавряшина - Гости «Дома на холме»

– Стой! Подожди… Я еще… не готова.

Обернувшись, Анита обеими ладонями погладила ее лицо.

– Ну что ты? У тебя было столько лет…

– Но сейчас… Это же… Вот оно!

– Только не вздумай заплакать, глаза покраснеют. Ты должна быть великолепна!

– Да не плачу я! – Эля запрокинула голову, чтобы слезы быстрее высохли. – Сейчас. Одну секундочку. Только не трогай меня!

Убрав руки, Анита тоже подняла глаза. Москва была близко, но не настолько, чтобы заслонить своим искусственным светом живые звезды. Хотя, наверное, среди них были и погасшие… Как их мать. Аните подумалось: может, Элька отыскивает в условных рисунках созвездий особый знак, который заставит ее повернуть назад? Ведь переступить порог дома, где обитает тот самый человек, невероятно трудно. Страшно.

Но Анита знала, что не позволит ей этого. Волоком потащит, если придется.

– Идем. – Она решительно подцепила оба чемодана.

Каблучки Эли застучали сзади – сначала неуверенно, потом все более часто и громко. Каждый шаг отрезал возможность к отступлению…

Лике нравилось добираться до гостиницы через поселок, доезжая на автобусе. А назад, когда уже вечерело, она возвращалась на электричке: до станции через живой тоннель можно было дойти за пять минут. В темноте ажурное переплетение веток наливалось таинственностью, и Лика невольно задерживала дыхание.

Не от страха! В этом маленьком подмосковном поселке под сенью древнего монастырского храма некого было опасаться. Лика исходила все его округлые улочки, которые не переставали удивлять, то заканчиваясь тупиком, то выводя совсем не туда, где она рассчитывала оказаться.

Но ей нравилась эта непредсказуемость, и уже несколько раз Лика специально приезжала сюда в свой выходной, чтобы просто побродить среди стареньких домиков с мезонинами, соседствующих с особняками. Каждый раз Лика выбирала разные тропинки и то подкидывала припасенного пшена пышным пестрым курицам, жившим целым семейством в открытом взору прохожих вольере, то обнаруживала новое граффити, копировавшее берег Клязьмы.

А в этот раз вышла к «Замку призраков» – так Лика сама назвала этот недостроенный дом, который инстинктивно старалась избегать. Третий этаж загадочного строения в готическом стиле так и остался незаконченным, а работы прекратились. В поселке поговаривали, будто хозяина застрелили. А может, посадили… Так или иначе дом никто достраивать не собирался, ведь на заборе появился баннер «Продается». Риелтор не потрудился завесить нарисованного мелом спеленатого младенца с непомерно большой головой и хвастливо высунутым языком. Хотя теперь хвастать было вроде как и нечем.

Несколько раз отец предлагал ей остаться ночевать в пентхаусе, но Лика догадывалась: его заботит вовсе не ее безопасность. Петру хотелось свести дочерей, чтобы они, как два одиноких зверька, уцепились друг за друга и выжили, если с ним что случится, как было с владельцем «Замка призраков»… Лучше быть готовым ко всему.

Наверное, Лика сумела бы найти общий язык даже с таким дичком, как Тася, потому что без труда находила его со всеми. Вот только ей совершенно не хотелось этого. Ну, не удавалось ей забыть, что ради Тасиной матери отец обрек ее на полусиротство…

Теперь Петр искал у нее поддержки. Ирония судьбы: ему – богатому и сильному – понадобилась помощь когда-то брошенного им ребенка. Больше не к кому было обратиться.

Отец догнал ее в древесном тоннеле.

– Я думал, ты хоть сегодня побудешь с нами!

– А что такого с сегодняшним днем? – удивилась Лика.

Сунув руки в карманы толстовки, без которой вечером уже было холодновато, она слегка покачивалась вперед и назад, глядя на носки разноцветных кедов. Это же обычно Тася прячет глаза, стоя перед отцом, Лика же никогда так не делала.

Обдало ознобом так, что она передернулась, но отец понял это по-своему.

– Замерзла? Давай вернемся домой.

– Мой дом в Москве, – Лика постаралась, чтобы это прозвучало помягче. Ссориться с щедрым работодателем не с руки, даже если это твой отец.

– Но иногда ты можешь переночевать у нас. Особенно…

– Сегодня, – закончила Лика за него. – Что за событие сегодня? У нее день рождения? Разве не в сентябре?

– Не рождения. Наоборот.

– Я поняла, – прервала Лика.

И обругала себя: «Вот я дура! Могла бы и догадаться».

Тишину нарушил быстрый перестук каблуков. Кто-то приближался со стороны станции и уже готов был вынырнуть из темноты. Лика уловила дребезжание чемоданных колесиков: женщина явно направлялась к ним.