Элисон Винн Скотч - Цена удачи

Немного подержав во рту чуть теплый чай, я щелкнула мышкой, чтобы начать вводить текст в пустое белое пространство под заголовком. Слева я напечатала: «почему я тебя любила», а справа «почему не любила».

– Идиот

– С твоей работой и обезьяна справится

– Обожаешь подолгу пялиться в зеркало, поскольку самовлюбленный болван

– Недостаточно симпатичный, чтобы вести себя вышеупомянутым образом

– Весь в бородавках

– Скучный; никогда не расстраивалась, если ужин с тобой отменялся, потому что это был не ужин, а тоска зеленая

– Крошечный член (примечание для читателей: это не совсем так, но он-то не знает)

– Обладаешь поразительной способностью любой разговор с важными людьми сводить к своему семейству и его голубой крови

– Закомплексованный кретин

Слева я сначала поставила знак вопроса, но потом подумала, что мы как-никак встречались два года, поэтому так было бы нечестно. Поэтому я удалила знак вопроса и написала:

– Хороший вкус

– Печешь приличные блины

Обе характеристики были искренними. Когда мы только съехались – точнее сказать, когда Нед только въехал ко мне, вот почему именно я его выгнала, – так вот, когда мы только съехались, Нед не успокаивался, пока наша маленькая квартирка с одной спальней не стала готовой моделью для страниц «Архитектурал Дайджест». Полы из эбенового дерева. Спинка кровати из дорогой кожи. Густо-малиновая прихожая. И да, он готовил неплохой воскресный завтрак. В те редкие субботние дни, когда я была в городе, а он не вкалывал до потери пульса, будучи вице-президентом банка «Голдман Сакс», он просыпался раньше меня и готовил самые лучшие, первоклассные блины, о которых любая девушка может только мечтать.

Но, чтобы не слишком уж тосковать о нем, я еще немного подумала и вскоре поняла, что из двух пунктов в левой колонке складывается еще один, который можно добавить в правую:

– Вышеизложенная домовитость, наводящая меня на мысли о том, что тебе не мешало бы проверить свою сексуальную ориентацию.

А потом я придумала еще один пункт:

– Бросил свою девушку ради шлюхи с нелепым именем

И это тоже было правдой. Если Нед и Агнес когда-нибудь решат размножиться, их дети точно крутыми не станут [2]   Одно из значений слова Ned – экскременты. Чем героине не угодила Агнес, неизвестно. ( Прим. перев. ) . Это факт.

Я уже была готова отправить письмо, но потом вспомнила его изначальную цель.

Свои вещи получишь у швейцара. Не хочу, чтобы они провоняли мне всю атмосферу.

Отправить.

Я не впервые столкнулась с необходимостью красиво завершить историю любви. И конечно, если бы не ядерное воздействие химии и чудовищные клетки, продолжавшие делиться в моем организме, этот раз был бы не самым трудным. Нет. Титул самого-самого принадлежал Джейку. Поэтому, пока я вытаскивала из шкафа бесконечные солидные синие в тонкую полоску костюмы Неда и швыряла – именно швыряла: пусть Агнес их гладит! – в спортивную сумку, мне было трудно не думать о Джейке.

Я встретила Джейкоба Спенсера Мартина, когда мне было двадцать пять. Всего за три месяца до этой встречи я, выпускница Йельской школы права, приехала в город, чтобы участвовать в первой предвыборной кампании Дуприс, и, учитывая, в каком графике мне приходилось работать, не искала никаких отношений. Если быть точнее, вообще ничего не искала. Но мокрым октябрьским вечером Салли упросила меня прийти к ней на вечеринку.

– Мы целый месяц тебя не видели! – сказала она и была права: я пряталась в своей несчастной норе на окраине и названивала людям, в последнюю минуту убеждая их пойти и проголосовать. Когда же она, образно выражаясь, топнула ногой и заявила, что, если я не приду, она больше в жизни не станет со мной разговаривать (у нее склонность к преувеличениям), я сдалась. Я закрыла крышку маркера, отодвинула в сторону список телефонных номеров и согласилась встретиться с Салли, Лилой и несколькими другими представительницами нашей женской братии в баре в Ист-Виллидж. Я даже не удосужилась сменить свой слишком унылый костюм. Уверяю вас, во всем баре только я одна явилась в туфлях-лодочках. И в чулках. И ничего, сошло.

Около десяти на сцену вышли «Мисбиз», группа, на концерты которой мои друзья непременно желали попасть всякий раз, как она приезжала в город. Может быть, дело было в алкоголе, а может, он и в самом деле был офигенным вокалистом, но только я не могла отвести глаз от взъерошенного блондина за микрофоном. Его голос был глубоким и низким; когда он пел о боли и предательстве, о любви и желании, я верила ему. И мне хотелось узнать больше. В конце песни наши глаза встретились, и я ощутила, как участился мой пульс и напрягся живот.