Маша Трауб: Семейная кухня (сборник)

Я же уписывала за обе щеки картошку, жаренную на постном масле, немного подгоревшую, пахучую, с чесноком. Тетя Галя экономила переданное мамой рафинированное масло и жарила на обычном, из магазинного автомата. В картошку она еще бросала лук и куски сала, которое никогда не переводилось у нее в морозилке. Но даже не это было главное. К картошке прилагалась селедка, которую тетя Галя чистила на газете и на газете же шмякала на стол. Это было главное блюдо, от которого я начинала исходить слюной.

Селедку тетя Галя чистила быстро, почти молниеносно. Сдирала кожу одним движением. Резала крупными ломтями, из которых торчали кости (моя мама терпеть не могла возиться с селедкой. А когда «затевалась», то сидела с пинцетом, рейсфедером и вытаскивала каждую косточку, потом поливала селедку маслом и фигурно укладывала сверху кольца лука). Тетя Галя, если была в настроении, могла отлепить от кусочков прилипшие газетные огрызки. И почему-то именно ее селедка была вкуснее.

Я съедала сразу несколько кусков, почти не жуя. И весь вечер пила воду.

– У тебя обезвоживание, – замирала мама. – Почему ты столько пьешь?

Но я бы ни за что в жизни не призналась, что налопалась селедки.

Мама считала, что ребенок должен есть «нормальную» рыбу – один раз в неделю обязательно, а лучше два. За свежей «рыбкой» она забегала в магазин «Океан», где работала ее знакомая продавщица.

Однажды мама привычно зашла в магазин. Очередь стояла неимоверная.

– Какая рыба? – крикнула мама, прорвавшись к прилавку.

– Ледяная, – ответила продавщица.

– Я понимаю, что не горячая, как называется?

– Ледяная, – повторила продавщица.

– Вот бестолковая какая. Конечно, ледяная! Называется-то как?

– Ледяная! – опять крикнула продавщица. – Брать будете?

Мама еще долго на кухне разглядывала скукоженные рыбины, решая, можно ли давать ребенку рыбу с таким названием.

Все женщины нашей семьи отлично готовили. Все дети, рожденные этими женщинами, были хилыми и отказывались принимать приготовленную с любовью пищу. Это наше родовое проклятие. Чем лучше готовили женщины, чем изобретательнее была кухня, тем худосочнее становились дети и тем с большей решительностью они отодвигали тарелки. Мы все готовы умереть у плиты – ради детей, ради вкусного кусочка. Дети же дружно воротят носы.

Недавно я гуляла с дочерью в парке. Рядом с детской площадкой пожилой мужчина строил для внука лет четырех шалаш – настоящий, достаточно просторный, из обструганных веток. Внук наблюдал за дедом серьезно и подозрительно.

– Ну вот, дом готов, – сказал дед, положив на крышу последнюю ветку. – Заходи.

Мальчик осторожно заполз внутрь.

– Сейчас придет бабушка, ужин принесет. – Дед тяжело вздохнул.

Моя дочь в это время складывала листики в игрушечную кастрюльку и гонялась с угощением за белкой.

Я думала, дед так играет. Но через минуту на дорожке появилась запыхавшаяся бабушка с большим пакетом в руках.

– Ну где ты ходишь? – цыкнул на нее дед.

– Бегу, бегу уже, – ответила та.

– Вот, настоящий ужин следопыта, – радостно объявил дед.

Бабушка проворно доставала из пакета кастрюльки с прекрасно пахнущими котлетами, пюрешкой, пирожками, компотиком.

– Вот, держи настоящую миску и настоящую ложку! – Дедушка передал внуку в шалаш алюминиевую тарелку и погнутую ложку, и тот стал ковырять ложкой в пюре.

– Ну что, ест? – тихо спросила бабушка.

– Вроде бы, – отмахнулся дед: мол, тихо, чтобы не сглазить.

– Не ест ничегошеньки, – сообщила мне бабушка, – хоть плачь. Никакими уговорами не можем накормить. Вот, дед шалаш придумал. Лишь бы сработало. – Бабуля и правда чуть не плакала.

– Давай, давай! – помахал дедушка, и бабуля вскинулась, достала огурчик и передала ему, а он внуку.

– А так правда следопыты едят? – недоверчиво спросил мальчик, запихнув кусок котлеты за щеку.

– Конечно, правда! Что ж, я тебе врать буду? – возмутился дед. – Вот, спроси у тети, она подтвердит.

– Да, именно так и едят! – быстро сказала я.

Мальчик, к всеобщему счастью, продолжал жевать.

– Пока в шалаше будем есть, а там опять что-то придумывать придется, – сказала бабушка.

Моя дочь, устав гоняться за белкой, заглянула в шалаш и увидела печенье. Протянула руку, чтобы взять.

Мальчик проворно запихнул себе в рот три печенюшки и быстро сжевал.

– Ой, он и печеньку съел! – ахнула бабушка. – Ну надо же! На, маленькая, держи и тебе тоже. – Она порылась в пакете и достала полпачки.