Михаил Гаёхо - Мост через канал Грибоедова

Рожденный в душе Носикова мир стремительно укоренялся в прошлом.

Разумеется, Носиков еще тогда, в давнее время, был влюблен в девочку, с которой катался на качелях. Приходил в ставший знакомым двор, принося в кармане конфету или пряник. С опаской глядел на ее странные игрушки, странные игры, но потом привык. Иногда страшный дедушка появлялся на горизонте (мог даже выйти из какого-нибудь ближнего подъезда), и тогда они убегали проходными дворами. Носиков гордился тем, что почти всегда первым замечал старика.

Однажды они с девочкой забежали в парадную, где с другой стороны должен был быть черный ход, но он оказался закрыт. Из окна второго этажа они видели, как старик стоял внизу во дворе, а потом направился в их сторону. Стукнула дверь. Носиков и Даша бесшумно взбежали вверх по лестнице. Носиков не знал, что они будут делать, когда дойдут до последнего этажа (а страшный старик медленно поднимался следом и не думал останавливаться), но наверху после обыкновенной лестницы оказалась железная, несколько узких ступенек, и незапертая дверь на чердак. Через чердачное окно вылезли на крышу. Носиков никогда не ходил по крышам – ни до, ни после. Такое не забывается.

Но кажется, уже прошло достаточно времени. Носиков посмотрел на закрытую дверь. Он осторожно постучал, потом потянул заручку. В комнате никого не было. А посреди картины зияла как бы дыра – пятно с обугленными краями. Это Жваслай ударил с той стороны из своего гранатомета, закрывая пути туда и обратно.

Носиков сколько-то времени стоял перед картиной, обдумывая очевидное. Потом мысли ушли, и он услышал входной звонок, который звенел уже давно и настойчиво. На площадке стоял страшный старик с длинными волосами – маньяк? дедушка? За ним еще один. Носиков открыл им. Вошли трое.

Носиков провел их к картине. Они подошли к ней, осматривали – каждый был сыщик и собака в одном лице, – трогали края обугленного пятна, мелко обнюхивали, а когда закончили, самый старый и страшный поднял кверху лицо и заплакал.

«Есть человек-ключ, есть человек-дверь», – думал Носиков.

«Есть написавший картину художник», – думал он о тех, кто так или иначе был причастен.

Среди причастных был Афанасий, он же Жваслай, и Ипполит (Аххинас) – автор и исполнитель спектакля у мусорного бака. С целью, чтоб подтолкнуть, как было сказано.

И очень может быть, что Петров (зимний профиль Жваслая) какое-то принимал участие.

Список мог быть значительно большим. И уж не следовало ли причислить туда тех безымянных авторов (безымянных не потому, что их имена утрачены, а потому, что Носиков их не помнил) – тех авторов книг, в которых героям удавалось переходить из реального мира в мир картины, висящей на стене. Иногда это была особенная картина, иногда герой был наделен особенным даром.

Носиков читал несколько подобных историй, и не они ли исподволь приучили его к мысли о возможности того, что казалось категорически невозможным?

Носиков шел по улице, держа белый адрес в голове, а черный – в кармане.

Еще недавно он был бы без задних мыслей рад своей удаче, а сегодня небо хмурилось, несколько раз начинал идти дождь, машины то и дело пытались окатить Носикова водой, проезжая по лужам. И дом, на который вывел адрес, оказался угрюмым и серым – а бывают ли другие дома на Обводном канале?

Носиков поднялся на нужный этаж и, протянув уже палец к звонку, замер, робея.

Для решительных действий он решил представить себя Жуковым, но это не помогло. Женщины сами приходили к Жукову в его одинокую квартиру, и никогда наоборот.

Носиков окончательно убрал палец с кнопки звонка, и тут дверь открылась.

– А я только собрался звонить, – сказал Носиков, оправдывая свое присутствие перед дверью.

– Вам кого? – спросила толстая женщина с сумкой. И тут же крикнула в глубину коридора: – Петя! Антон! Закройте за мной!

Носиков сказал.

– А кто ее спрашивает? – спросила женщина, оценивая Носикова взглядом.

– Это я, – сказал Носиков, и спустя несколько неловких мгновений добавил: – Носиков моя фамилия.

– Нет ее, – сказала женщина. – Вообще таких нет.

За дверью послышались шаги и затихли. Похоже, невидимые Петя и Антон подошли и стояли по ту сторону, ожидая своего момента.

Носиков нажал кнопку лифта.

– А в лифте я с тобой не поеду, – услышал напутствие в спину.

«Если это белый адрес, то каким будет черный?» – подумал Носиков.

Однажды Носиков подошел к своему дому и увидел трещину на фасаде.