Евгений Гришковец: Письма к Андрею

Работница отдела кадров или школьная учительница могут начать писать стихи и восхищать коллег рифмами. Они будут радовать свой коллектив стихотворными поздравлениями по случаю дней рождения коллег или по поводу праздников. Они даже смогут сами напечатать для друзей и подруг тоненькую книжку своих стихов про цветы, любовь, погоду и одиночество. Друзья и подруги будут искренне их хвалить.

Юрист, экономист или преподаватель чего-то весьма практического в высшей школе могут засесть за роман и выдать после трёх лет кропотливого труда, чаще всего по ночам или по выходным, объёмный текст. Текст умно и сложно написанный… Этакую антиутопию, или перегруженный психологическими деталями детектив, или даже историко-философско-фантастическое полотно. Подобный автор подобного произведения будет всем своим знакомым совать своё детище при любом удобном случае, посылать его во все возможные издательства и на литературные конкурсы. От кого-то он даже получит искренние похвалы. В итоге такой «писатель» за свои заработанные основной работой деньги издаст своё произведение и либо на этом остановится, либо продолжит писать, но уже пьесу или сценарий.

И взявшаяся за живопись доярка, и кандидат экономических наук, засевший за литературу по сути одинаковы. А с ними вместе и те, кто горланит песни в караоке, вспоминая, что когда-то пел в детском хоре и учился в музыкальной школе.

Все эти люди получают удовольствие и радость от творческого занятия и самовыражения. Они получают ту радость, которую в своей повседневной жизни и профессиональной деятельности получить не могут. Они получают то самое сладкое удовольствие, которое знает всякий дилетант. Никто, кроме дилетантов, не получает такого сладкого удовольствия от занятия тем, в чём ничего не смыслит, но чувствует свои большие в том способности. Никто, как графоманы, знают это.

Подлинный художник живёт искусством иначе. Он живёт им тотально, понимая, что ничего другого не может, а главное, не должен делать, даже ради пропитания.

Разница между подлинным человеком искусства и тем, в котором неожиданно проснулся интерес к творчеству, или тем, кто с молодых ногтей в свободное от «серьёзных дел» время был склонен к артистизму, такая же, как между настоящим спортсменом и физкультурником. Настоящий спортсмен тратит здоровье, а то и утрачивает его, калеча свою жизнь и организм ради выдающегося, а по возможности рекордного результата. Физкультурник же ходит в спортивный зал ради укрепления здоровья, улучшения физической формы и удовольствия.

Как в человеке появляется и вызревает подлинное понимание своего призвания к искусству? Это таинственно и необъяснимо никакими понятными и определёнными обстоятельствами. Почему в семье врачей, аграриев или инженеров-строителей родился и вырос поэт, писатель, живописец, выдающийся актёр или режиссёр. Этого невозможно понять. Этого не понимают ни родители, ни сам художник, выросший в среде, далёкой от творчества и искусства. Но также мы знаем массу бездарностей, графоманов и шарлатанов от творческих профессий, которые носят громкие и славные фамилии своих гениальных дедов и отцов, которые с самых молодых ногтей были окружены людьми и миром искусства и культуры. Хотя, по сути, выросли бухгалтерами (ничего не имею против этой трудной профессии).

Подлинный художник начинает чувствовать и даже знать о своей призванности служению искусству с довольно раннего возраста. У каждого свой путь к началу сознательной и постоянной творческой деятельности. Многим и многим приходилось и приходится преодолевать сомнения и неверие близких, родных да и своё собственное в то, что можно посвятить свою жизнь искусству.

Жизнь художника таинственна и непонятна людям конкретных и общественно полезных профессий. Вхождение в жизнь искусством пугает своей непредсказуемостью и отсутствием внятных социально бытовых ориентиров. Примеры же жизни и судеб больших художников хоть и притягательны, но всегда трагичны и явно неповторимы.

Да и просто признание себе в том, что он может написать книгу, быть композитором и автором симфоний или автором настоящего кино, даётся настоящему художнику обычно непросто. Ой как непросто!

Но если, или лучше сказать когда, художник приходит к своему первому произведению, которое сам понимает и осознаёт не как ученическое, не как экзерсис или пробу пера, а как самостоятельное, неповторимое и, главное, такое произведение, которое можно и даже необходимо явить людям… Не родственникам и друзьям, а всем людям, всему миру… Тогда и начинается самое сложное! Тогда и начинается испытание!