Елена Кочергина: Жизнь в стёклах (сборник)

Когда Саша окунался в купальне, температура упала ниже минус двадцати пяти градусов. Пальцы задубели, и он не смог застегнуть куртку, не смог даже продеть ноги в джинсы. Саша понял, что ему конец. Он бежал по деревне полуголый и просился в дома, но никто ему не открывал. Оставалась последняя надежда – церковь.

По первой же просьбе его пустили в прихрамовый домик, отогрели, напоили горячим чаем. Саша спасся чудом.

Страховой агент почти с нежностью дотронулась до его плеча.

– Вы – Александр Иванович?

Красивая молодая девушка. Но что-то в её внешности не так. Саша вгляделся в её лицо, и его передёрнуло. Глаза агента были заполнены янтарным светом.

Саша встряхнулся и окончательно очнулся ото сна. Всё встало на свои места. Оцифровка завершилась.

Наверно, он вконец свихивается. Ему кажется, что он внутри компьютерной игры. И все люди будто призраки…

Сон шестой

Саша строил дачу. После работы он повёз стройматериалы и остался ночевать в недостроенном доме. Он лежал в темноте на старом матрасе и думал о своей жизни.

Саша хорошо кормит и одевает своих дочек. У Веры появились ухажёры. Она наивно хочет стать поп-звездой.

Получится ли у него воспитать их порядочными? Все должны перебеситься, но в конечном итоге? Не станут ли они нимфоманками или алкоголичками? Не будут ли каждый год менять мужей?

Почему ему всё время кажется, что он для них безразличен? Что их чувства наносные? Может быть, так у всех?

Чего он не сделал в жизни? Не стал великим, знаменитым, выдающимся человеком? Это не в его силах. У каждого есть определённые способности, задатки. Он делает, что может.

Некоторые люди бросают вызов миру. Борются с политическим режимом, уходят в террористы, боевики, монахи. Смог бы он совершить подвиг и вырваться из рутины своей жизни? Стать Якуниным или Фишером? Смог бы пожертвовать своей жизнью за идею, как Павлик Морозов, или за других людей, как Талалихин?

Он – бесхребетная аморфная тряпка, и отлично это понимает. У него нет стержня в жизни, нет истинной цели, за которую можно умереть. Он – слабовольный конформист, который выдаст все тайны и отречётся от родной матери при первом намёке на пытки. Если бы сейчас произошла революция и отлаженная жизнь рухнула, об него вытирал бы ноги всякий, кому захочется, любой подонок.

Он всего боится: потерять место, прогневить начальника; боится нарушения привычного распорядка жизни, герпеса, геморроя, гриппа. Почему он стал таким бздуном? Тот, который в двадцать лет дрался в клубе за честь подружки, и ему чуть не выбили глаз? Который сражался с ребятами из соседнего квартала, и ему разбили бутылку об голову? Который два раза лежал с побоями в больнице и сидел в камере? Что-то он потерял, что-то утратил, что-то забыл.

Саша вернулся в уме ко времени своих философских исканий. Зачем он послушал бабу? Зачем пригнулся к земле? Может, было бы гораздо лучше, если бы всё было по-другому?

Засыпая, он уже знал, что увидит во сне свою другую жизнь.

Он сидел на пеньке, а Оксана сидела напротив него на траве в позе йога.

– Что с нами происходит?! – восклицал Саша. – Просто что-то невероятное!

– «Аскетические опыты» [2] – очень сильная вещь, – согласилась Оксана.

– Мы же делали это для маскировки!

– Вот так Он всех и ловит. У дона Хуана тоже сказано, что Дух охотится на человека.

– Но почему дон Хуан и другие «видящие» не «увидели», что Христос – воплотившийся Бог?

– Наверное, они принадлежали не к той «линии». Если бы они «увидели», их «линии» давно исчезли бы. И ещё: ты представляешь, какие церковники в Мексике?!

– А другие? Почему другие через учение дона Хуана не приходят ко Христу?

– Они видят в мире только то, что хотят. Читают Кастанеду и продолжают верить в переселение душ. Читают: «наши команды становятся командами Орла» и остаются кармистами и фаталистами. Кто не верит дону Хуану, тот не поверит и Евангелию.

Они помолчали.

– Слушай, Оксан, мы впадаем в формализм. Ладан, иконки, баночки с освящённым маслом, святая вода, кропило. Стоим Службу от начала до конца. Мы превращаемся в роботов. Или, ещё хуже, в идиотов.

– Мне тоже плохо от всего этого.

– Ну так давай выделим главное. Наша цель – отречься от мира, победить мир в себе. Стяжать Дух Святой. Что для этого нужно? Поездки в Киев, Псков или Дивеево? Ежедневное каждение и кропление? Может, будем выпрашивать, чтоб наши иконы замироточили в знак подтверждения того, что мы – истинные христиане? Или, лучше сказать, святые? Мы должны делать ставку на внутреннее, вести мысленную борьбу со всякой мерзостью… Надо укрепляться Таинствами, это факт. А вся остальная внешне-церковная жизнь только ввергает в самодовольство. Дома я молюсь, а в храме молиться не могу, потому что слежу за тем, чтобы вовремя перекреститься и т. п.