Ольга Юнязова - На острие свечи

– А купить?

– Можно поискать, – с сомнением ответил мастер, – но это дорого. Да и вряд ли тебе он пока по зубам… точнее, «по резцам». Ты сначала хотя бы из липы сделай.

И тут Александру опять повезло. Вернувшись ненадолго в деревню, чтобы прополоть и полить огород, он увидел, как сыновья Раи возле дома колют дрова. Он подошёл поздороваться и обмер: Иван размахнулся топором, чтобы расколоть берёзовую чурку, на которой красовался огромный сувель [3] по форме и размеру идеально подходящий для будущей медведицы. Разумеется, с первого раза расколоть её бы не получилось, но Александр решил не рисковать и в последний момент остановил колун. «Мне это надо», – сказал он удивлённым ребятам, поднял тяжеленный пень и утащил к себе на участок. Потом было много возни с отпиливанием, варкой и сушкой драгоценного материала.

А потом он на целый месяц выпал из жизни с этой странной болезнью. Слава богу, что октябрь выдался тёплым и не слишком дождливым. Александр успел убрать урожай, заготовить дрова, починить поваленный забор, утеплить пчелиные колоды… да ещё Владимиру помогал, как обещал. В общем, свободного времени почти не было, и до резьбы он добирался только к вечеру. Надо ли уточнять, что все его мысли в последнее время были заняты медведицей, независимо от того, чем занималось тело. Даже когда приезжала Оксана, он ловил себя на том, что думает не о ней, а о подарке для неё. Хорошо, что на ночь ей приходилось уезжать в город, а то бы он точно не успел закончить в срок.

Александр выбрал наконец резец и начал отсекать лишнее. Прежде чем появятся когти и мех, предстоит долгая черновая работа. «Темновато. Надо бы купить настольную лампу», – успел подумать он, прежде чем концентрация на перламутровых стружках захватила разум.

Он уже шлифовал мохнатую лапу, когда это странное чувство снова нахлынуло. Он замер, стараясь не спугнуть его, понять, осознать, но… так же как и вчера, оно растворилось, не оставив в душе даже малейшей зацепки.

Такое случалось и раньше, но было достаточно редким явлением. А в последнее время эти «вспышки» стали происходить почти каждый день.

Александр потёр уставшие глаза, потянулся, разминая затёкшие мышцы, и с удовлетворением оглядел проявленный медвежий силуэт. «На сегодня хватит, – решил он. – Надо бы немного поспать».

Спрятав работу в тайник и выбросив в печь мусор, он лёг на топчан и ещё раз попытался нащупать в сознании ту запертую область памяти, из которой прорываются эти сигналы. Это было похоже на то, как если бы вы внезапно вспомнили, что забыли… ну, к примеру, забрать ребёнка из детского сада. Вы бы, конечно, перепугались, представив, как он там, бедный, одиноко сидит со сторожем и плачет в ожидании вас. И вот, когда вы уже готовы всё бросить и бежать, вдруг бах… и снова забыли о нём. Причём вы понимаете, что только что помнили о чём-то очень-очень важном, но о чём?.. Полная пустота в голове. И куда бежать?

Александр начал внимательно просматривать всплывающие в памяти обрывки приключений.

Он хорошо помнил, как старуха Пелагея рассказала ему про тайный остров на болоте и про наркотический вересковый мёд. Потом она вручила ему рюкзак со всеми необходимыми для этого похода вещами и отправила за мёдом. Дальше ярким воспоминанием было, как он забрёл в трясину и каким-то чудом выбрался обратно на безопасную тропу. После этого память была размыта, словно сон. Он бродил среди вересковых зарослей, восхищаясь красотой и разнообразием растений. Его пожалили пчёлы, когда он доставал мёд из борти. Обратный путь стёрся из памяти почти полностью.

Получалось, что из его жизни выпали целые сутки. Ушёл от Пелагеи он в понедельник утром, а вернулся (если верить Оксане и всем остальным) во вторник вечером. Как ему удалось переночевать на болоте? Это не укладывалось в голове. Но иначе где же он был?

У Пелагеи – отпадает. Когда он вышел из больницы, то первым делом съездил к ней и отвёз мёд. Старуха призналась, что уже на третий день начала переживать, не случилось ли с ним чего, и даже, несмотря на то, что духи её успокаивали, доехала до Трёшки и узнала у старика Матвея, что Александра увезли в город с высокой температурой.

Возможно, именно из этого исчезнувшего отрезка времени и пытаются вырваться воспоминания.

И с каждым новым «приступом» у Александра усиливается чувство тревожности за того «ребёнка, которого он забыл забрать из детского сада».

А может быть это беспокойство об Оксане?