Владимир Дэс: Прыжок (сборник)

А в зале, у елки, после радостных приветствий стремительно развивались события: папа оторвал нос у Буратино, а мама – у Снегурочки привязанные косы. Карлсон, выпив второй фужер водки, упал на елку и уронил ее. Тут все обнаружили, что это не елка, а сосна. Мама обозвала папу обманщиком и пригласила танцевать Буратино. Папа обиделся на маму и увел плачущую Снегурочку в мою комнату. Наверное, привязывать косы.

Очевидно, папа очень шумно привязывал косы Снегурочке, так как Дед Мороз проснулся и, выйдя на свет, громко запел:

В лесу родилась елочка…

Мимоходом он пнул в бок Карлсона, отчего тот очнулся, встал и сразу же налил себе новый фужер водки, но выпить не успел: его остановил Дед Мороз.

– А где же мальчик? – спросил он, увлекшуюся в танце маму.

Мама пожала плечами.

Тогда он вытащил из моей комнаты папу и приказал найти меня, при этом страшно тряся и шмыгая своим большим красным носом.

Папа, держа в каждой руке по оторванной косе, с криком: «Сынок, ты где?» – бросился меня искать. Правда, найти меня, сидящим на калошнице в нашей прихожей, было не так уж и трудно.

– Сынок, – перейдя опять на елейно-спокойный тон, сказал папа, – а к нам Дед Мороз пришел. – И видя, что я смотрю на его руки, радостно воскликнул: – А это косы. Косы Снегурочки. Она тоже пришла с Дедом Морозом поздравить тебя с Новым годом.

– А это Снегурочка принесла в подарок тебе.

И он протянул мне косы, оторванные мамой у Снегурочки.

Я тихо-тихо по стенке обошел папу.

Мама тоже искала меня. Она держала в руках нос Буратино, оторванный папой.

– Малыш, – закричала она, – к нам пришел Дед Мороз, и он принес тебе подарок.

С этими словами она протянула мне оторванный нос Буратино.

«Да, – подумал я, – а как же мое письмо?» Дед Мороз, увидев меня, вдруг громогласно закричал:

– А вот и он, ленинградский почтальон!

Затем захватил меня в свои объятия и стал тыкать своим красным носом мне в лицо.

Карлсон, опять лежащий на полу, заслышал наше радостное веселье и попытался приподняться, но смог только поскрести ногами по паркету. В итоге он так и остался в том же положении. И состоянии, конечно.

Наконец Дед Мороз выпустил меня из своих объятий и всем объявил, что сейчас мы все будем водить хоровод. Установили елку на место.

В лесу родилась елочка,

В лесу она росла…

Дальше все замолчали, так как слов больше никто не знал.

Кроме меня.

Я же продолжал петь.

Дальше весь хоровод пел я один.

После хоровода все сели за стол, тем более, что до наступления Нового года оставалось пять минут, разлили шампанское, мне – крюшона, и стали желать друг другу счастья, здоровья, а заодно и творческих успехов.

Все громко чокались и радостно гоготали.

У Деда Мороза даже отвалился нос, но это мало изменило его внешность: под отвалившимся носом оказался такой же не менее красный нос, да еще вдобавок в крапинку.

Тосты пошли один за другим.

Про меня забыли.

Я понял, что мой праздник, устроенный мне родителями, подошел к концу. Я тихо сполз со стула и ушел к себе в комнату, прихватив по дороге две косы Снегурочки, два носа и один ботинок. Закрыл за собой дверь и, свернувшись калачиком на кровати, заснул.

А засыпая, подумал о своих родителях. Хорошо, что я у них есть. Вон как здорово они веселятся на моем празднике. И Деду Морозу со Снегурочкой весело.

Жаль только Карлсона.

Он все время спал под столом.

К своим тридцати семи годам в ее сексуальной жизни был один-единственный мужчина.

Ее муж.

С которым к тому же Вера «разошлась» полгода назад. Вернее, «разойтись» она не могла, они с ним жили незарегистрированные, так сказать, в гражданском браке: вместе решили, что регистрация в загсе – это немодно.

И вот однажды утром он встал и сказал, что уезжает. Она подумала, что, как всегда, в командировку.

Спросонья и не поняла, куда и зачем, только протянула к нему губы для поцелуя, которые он впервые за десять лет совместной жизни не поцеловал, что и было самым странным в это утро. Но странность эта тогда ее не взволновала, и она, зафиксировав, что дверь захлопнулась, снова уснула.

А муж уехал навсегда в другой город к какой-то девице, о существовании которой она даже и не подозревала, туда, оказывается, он и ездил в командировки.