Илиас Меркури: Женатики

Я остался еще на полчаса в «Павильоне». За это время перемотал назад происходящее и решил позвонить Стасу. Мы с ним дружим с детства. В третьем классе он появился в школе и сразу дал понять всем сверстникам, что жизнь – довольно сложная штука. В первый день он опустил свой портфель на голову одному малышу только из-за того, что тот назвал его жирной свиньей. После этого вся школа перестала замечать, что у Стаса вес выше среднего. Лично я, даже тогда, когда за меня говорит мой язык, избегаю комментировать телосложение собеседников. Голова же не чугунная.

– Стас, привет, это я.

– Привет, куда пропал, Ровный?

Как мне убедить его не называть меня «Ровным»? Как-то давно мы с ним перебухали, то есть до такой степени, что ходить не могли, поэтому я все время говорил, а он был моим ухом. Как оказалось, я до утра объяснял Стасу, что хочу, чтобы в моей жизни все было ровно. Честно говоря, не помню, сколько раз повторил это слово, но после той пьянки Стас мстит мне по сей день.

– Да, я. Надо поговорить. Мне помощь нужна. Надо информацию на человека получить. Ты где сейчас?

– Еду по Садовому кольцу в сторону дома. Катаюсь один. Сашу сегодня отпустил, решил хоть раз сам проехать на малютке.

Второе, что меня раздражало в нем, было то, что он называл одну из своих машин малюткой. Как можно называть так кусок дорогого железа? Я как-то сказал ему: «Стас, твою тачку еще при сборке назвали “Maserati!”» Ладно – машине, а ведь есть еще люди, которые придумывают клички своим половым органам. Собственную дочь они могут назвать Феклой, а вот свой член Аполлоном или Зевсом. Стас на мое замечание обиделся и своих привычек не изменил.

– Я на Патриках в «Павильоне», отвезешь до дома? А то немного бухнул. Ну и заодно все расскажу.

– Ладно, выходи на улицу, я недалеко.

Я вышел из ресторана и направился в сторону Бронной. Пока ждал, успел пересчитать всю плитку на тротуаре. Точно так же считаю кафель в туалете, когда забываю взять с собой журнал.

Он всегда пунктуален, подъехал быстро. Не знаю, как у других, но меня после алкоголя морозит, причем сразу.

– Ну, Ровный, чего случилось? Рассказывай.

– Мне нужно срочно узнать все про одного человека из Киева. Временно живет в Москве.

– Кто такой, и тебе зачем?

– Ее имя Анна Янина, лет около тридцати, ребенку семь и зовут Алина.

– Человек с сиськами! И что надо конкретно? Твоя телка? – Он начал ржать, одновременно нажал на газ и включил громче музыку. По-хорошему, ржать должен был я. Руль малютки и пузо Стаса слились воедино, и несмотря на его довольное лицо, он явно понимал, что зря отпустил водителя.

– Стас, я на тот свет не тороплюсь, если чо. Что ты смеешься? Она – не моя знакомая. Хочу узнать, по возможности, абсолютно все. Нужно для дела. Да или нет? И сколько по деньгам?

– Ровный, какие еще деньги? Ты чего? Я тебе в любом случае помогу. Открой бардачок, возьми блокнот и запиши.

Люблю я спортивные машины – за комфорт. Например, для того, чтобы открыть бардачок, надо быть трезвым, малорослым и сидеть на пассажирском сиденье полулежа. Кое-как у меня получилось. Написал то, что знал, а значит, ровным счетом ничего, кроме имени, фамилии и слова «Киев».

– Остановись у ларька. Я сам дойду до подъезда. Куплю сигарет.

– Точно? Ты же бросал.

На этой фразе лицо Стаса стало неожиданно серьезным. Я-то знаю, что он сам не может бросить. Купив книгу Карра «Легкий способ бросить курить», он постоянно рассказывал о смертельной опасности табака, а тем временем разработал новый способ отказаться от этой привычки. Он стрелял у всех по одной сигарете, и получалось, что за счет друзей экономил пачки две-три в день. От такой экономии он небоскребом не завладел, зато приобрел пару загородных домов.

– Сегодня мне нужен табак. Ты когда мне что-нибудь нароешь? Не тороплю, конечно, но хочется поскорее определиться.

– Ладно, ладно. Через пару дней. Может быть, расскажешь, или мне лучше не знать?

– Ничего серьезного, как-нибудь расскажу, только не сейчас.

Пока сидел в кокпите Стаса, ноги онемели. Выход из машины был совсем не легким. Я отметил про себя еще и эту прелестную особенность спортивных машин. Он отъехал довольно медленно, но его малютка при том издавала звук истребителя. Ему никогда не писали на капоте фразы типа: «Помой меня» или: «Ограбил страну, теперь катаешься», наоборот, он частенько обнаруживал следующее: «89263ХХХХХХ ДАМ СРАЗУ».

Купил тонкие сигареты с ментолом, и это удалось сделать, содрогаясь от брезгливости. Ну почему же у окошек ночных ларьков в Москве всегда воняет мочой? Тут же вспомнил начало своей карьеры курильщика. Я начал курить в знак протеста. Короче, из-за родителей. Не знаю, как у других, но для меня курение стало моим протестом против того, что не имел права на протест, – примерно так я объяснял себе это сам пятнадцать лет назад.