Константин Хадживатов-Эфрос - Высота взаимопонимания, или Любят круглые сутки

– Какая ты умная! – чуть не плача говорит Юля.

Прудик покачивается от плавных движений уток. Рыжий парень подсаживается на скамейку к бабушкам, и те вдруг начинают веселиться, даже поправляют платья и панамы.

– Видала, что такое мужик! – восклицает Юля, увидев это. – Господи, помоги, а?

Она прищурила один глаз, а вторым глядит на небо. Там местами облачка, а так очень даже все синее и спокойное.

– Ну, ты прямо как милостыню просишь, – сердится Дина. – Еще на панель пойди – может, кто и возьмет… Это все не так надо… А парень этот противный…

Ей становится скучно с Юлей, но и на встречу к метро идти еще рано, надо держать марку.

Бабушки, сидящие напротив, чего-то все смеются и громко говорят, а рыжий парень не смотрит на них, он смотрит на ворота парка.

– Да, – вздыхает Юля, – почему мне так не везет? Страшная я!

Ее губки чмокают, и яркая помада как бы с трудом позволяет открыть рот, ложась легкой пленочкой и чуть разрываясь вдоль ленточки соединения губ. Толстый носик плавает из стороны в сторону, словно желая уследить за входящими в парк и провожая их. Глазки бегают вверх-вниз, вправо-влево, отчего устают веки под тяжестью синей туши на длинных ресницах.

– Только не хнычь! – просит Дина. – Надоело слушать плаканья твои. Делайте что-нибудь, и вас заметят, а то привыкли все на подносике получать.

– А что я получала на подносике? – вдруг строптиво перебила ее Юля.

– Что? – Дина приподняла брови от неожиданного всплеска чувств. – Последи за речью!

– Нет, а вот что это я получала? – еще горячее спросила Юля.

– А ты не шуми! – остепенила ее Дина. – Больно борзая!

– Это я борзая? – Юля вскочила на ноги. – Я только и слышу, какая я такая не такая! А ты-то какая?

Дина ошалело посмотрела на Юлю и затрясла головой, пытаясь подстроиться под новую ситуацию.

– Чего ты прыгаешь, корова? – грубо сказала она. – Сядь, мартышка, и не ори! В зеркало надо чаще смотреться! Больше знать о себе будешь…

Замешательство Юли длится минуту, потом она садится на свое место и бросает взгляд то на траву, то на Дину. Обида на подругу не то чтобы разозлила ее, просто ей вдруг стало страшно оттого, что рядом с Диной она как пустое место.

– То, что я некрасивая, – сказала Юля, помолчав, – еще не значит, что я плохая.

– А кто знает, какая ты? – усмехается в ответ Дина. – Кто узнает, если никто не подходит? Товарный вид на нуле.

Она и сама не понимает сейчас, зачем все больше и больше обижает подругу, подбирая самые ранящие сердце одинокой девушки прозвища.

– Было бы по-другому, – поясняет она, – не я бы тебя учила, а ты меня.

– Ну и что, – голос Юли совсем несчастный, – ну и что? Но я же человек!

– Поди расскажи кому об этом, – ирония у Дины бьет уже через край, – чего-то никто не хочет быть с человеком, хотят быть с красивой женщиной.

Юля прикусывает губу и сдерживает слезы, достает из сумочки носовой платочек и держит его наготове.

– Дина, – говорит она, – почему ты такая злая?

– Я не злая, – отвечает Дина, – я справедливая.

Утки плещутся в пруду, вокруг гуляют влюбленные и ненавидящие, старые и молодые, бегают маленькие смешные собачки. А бабушки в панамах тоже рассорились, сидят на противоположных концах скамейки и смотрят в разные стороны. Рыжий парень стоит у ворот парка, нервно переминается с ноги на ногу.

– Вот бедняга, – глядя на него, рассуждает Дина. – Сейчас какая-нибудь выдра придет, а он волнуется, будто королеву ждет.

– А по-моему, он хороший парень, – защищает рыжего Юля. – Меня бы так кто-нибудь ждал…

– Да брось ты, – морщится Дина. – Чего там в нем хорошего? Обыкновенный, как все.

Ей смешно и в тоже время тошно от всего вокруг и оттого, что происходит рядом.

Рыжий парень вдруг взял, да и быстро ушел из парка через ворота.

– Ой, – воскликнула Дина, – не дождался! Слабак! А она правильно сделала, что не пришла. Так ему и надо!

– Тебя вообще-то Валера ждет, – напоминает Юля. – Волнуется, наверное…

– Паузу надо держать до конца, – жестко отвечает Дина. – Раз решила, значит, так и сделаю.

В воротах опять появился рыжий, он стремительно шел по дорожке парка, а за ним торопясь, семенила тоненькая девушка, такая же рыжая, и что-то объясняла ему в спину; он не оборачивался.

– Вот ненормальная, – хихикнула Дина, – где гордость-то? Подумаешь, постоял немного, что ж так унижаться?

Она встала, поправила свою коротенькую юбку и сказала:

– Ну, пошли.

Подруги направились к метро. Идти надо было минут десять. И все это время они молчали, даже смотрели только под ноги…