Екатерина Неволина - Первый матч

Он смутился. Конечно, надо было сказать что-то остроумное, что-то такое, что обязательно произведет на нее впечатление. Кисляк, наверное, с таким легко бы справился. Кисляк бы справился, а он, Миша Пономарев, не может. Он может только стоять и смотреть на Нее.

– Проходи, – Алина посторонилась, пропуская его в квартиру.

– Да нет… я лучше это… я так…

В рот словно залили противной вязкой каши.

– Алина, кто это там? – За девушкой появилась еще не старая ухоженная женщина со светлыми волосами и надменным лицом. – Это к тебе?

– Нет, к тебе. Книгу привезли.

Он отдал пакет и едва не забыл взять деньги. Словно наваждение какое-то. Руки и ноги казались пришитыми и ужасно мешались, Миша сам удивлялся, насколько нелепым и неуклюжим он вдруг стал.

Но был и один плюс. Алина ему улыбнулась.

В этот вечер, как и в прошлый, Костров пришел в медпункт ледового дворца.

Увидев его, ВасГен покачал головой.

– Ты что, опять ночевать?

Саша растерялся.

– Так ведь вы разрешили…

– Это вчера разрешил, – врач усмехнулся, – а сегодня гостиничные услуги объявляю закрытыми.

– Я понял.

Костров закинул на плечо сумку, сразу ставшую весом, наверное, с грузовик.

– Не понял, – возразил ВасГен. – Иди домой. Погулял – и хватит. Запомни: лучшее лекарство от душевных ран – это приготовленный мамой борщ.

– Понял, – пробормотал Саша и вышел прочь.

Они уже почти переоделись к тренировке, когда дверь вдруг распахнулась, и в раздевалку вошла… Марина. Короткая маечка, открывающая живот, и задорная юбка, едва прикрывавшая попу, демонстрировали во всей красе ее великолепную фигуру. Стройными ногами можно было любоваться до бесконечности.

– Марина? – удивился Егор Щукин. – Что ты здесь делаешь?

– Отвянь, Щука, я не к тебе!

Не обращая внимания на парней, Марина приблизилась к Семену Бакину. Остановилась рядом и, округлив розовые губки, выдула из жвачки большой радужный пузырь.

– Привет, Бакин! – сказала девушка, немного нагнувшись к сидящему на скамейке Семену.

От этого декольте поползло вниз, и от завораживающего зрелища наполовину открытой груди у Семена закружилась голова.

– Привет, – отозвался он, заворожено, словно мышь, загипнотизированная большим удавом, глядя на нее.

– Не пригласишь ли девушку в кино? Давно хотела с тобой встретиться. Ты же не откажешь мне, Бакин? Бакин?..

– Ба-акин? Ты что, заснул?

Семен подскочил на лавке и затряс головой. Ребята уже закончили переодеваться, и никакой Марины в помещении не было, а за плечо его тряс Егор Щукин.

Сон… Всего лишь сон. Вот ведь приснится такое!

– Не, не сплю! – заморгал глазами Бакин.

– Ну тогда двигай. Сам знаешь, наш новый опозданий не любит.

– Ситуацию в турнирной таблице все помнят? – Я оглядел ребят.

Костров был серьезен и хмур. Бакин выглядел слегка обалдевшим и заспанным – ничего, на разминке проснется. Щукины бодры, готовы к покорению спортивного Олимпа. Пономарев немного рассеян, но за него я почти не волнуюсь: силы воли у парня достаточно. А вот Кисляк нервничает, интересно бы знать, почему.

– Помним, – отозвался нестройный ряд голосов.

– Вот и отлично. Через три дня у нас встреча с «Пантерами». Выиграем – вернемся на пятое место. Вот наша текущая задача.

– Мы их уже обыгрывали, – напомнил Кисляк, – в прошлом месяце.

– Значит, они сделали выводы и подготовятся лучше. Придется принять дополнительные меры.

Я достал схему площадки и начал давать текущее задание.

– Сначала разминаемся. Затем катим по кругу, на синей линии взрываемся. Центральную зону прокатываем за три секунды…

– Это невозможно! – тут же встрял Кисляк.

– Нереально – за две. За три – реально.

Они вышли на тренировку, но не выкладывались и, как следствие, конечно, тормозили. Работали без огонька.

– На прохождение центральной зоны – три секунды! – напомнил я. – Кисляк, соберись!

– Не могу я за три секунды! – набычился он.

Непростой парень и явно о чем-то другом думает. С кем-то, например с тем же Костровым или Пономаревым, можно поговорить. С этим – нет. Не станет он открываться перед чужим человеком: уйдет в глухую защиту, прикрывшись напускной бравадой и клоунством.

– Можешь. Спорим?.. Давай сюда, на линию, прокатимся. А ты, Щукин, – я кивнул капитану «Медведей», – засекай время.

Мы встали на линию. Стартовал я не слишком резво, давая время разогнаться, но затем стал наращивать скорость. Знал ведь, что Кисляк мне ни за что не уступит: сделает что угодно, через голову перепрыгнет, но будет стараться.