Ирина Лобусова: Глаз зеленого дракона (сборник)

Пилот ничего не сказал, но чувствовал себя не лучше Стержня. Он тоже ощутил странную атмосферу этого места, и явно был не в своей тарелке. Больше всего ужаса внушал ему почему-то зеленый каменный Будда, и ему все время казалось, что Будда неотрывно и устрашающе смотрит именно на него. Ощущение было таким сильным, что вся его спина мгновенно стала мокрой от пота, а футболку, прилипшую к ледяной коже, можно было просто выжимать.

— Ты уверен, что его здесь нет? — в голосе Стержня прозвучал ужас, и, услышав это, Пилот просто заставил взять себя в руки.

— Абсолютно. Его здесь нет уже больше недели. К тому же, он умер в больнице вчера утром.

— Я знаю это абсолютно точно. Мне Алена рассказала, а ее мать в больнице санитаркой работает.

— А родственники, семья?

— Нет у него никакой семьи, и родственников в России нет. Может, остались в Китае, но кто их станет теперь искать… Никто не знает, откуда взялся он в наших краях. А раз никто не знает, как можно отыскать следы, которых просто не существует?

Подростки замолчали, и разом вспомнили старика-китайца, сутки напролет сидевшего возле окна рядом с зеленым Буддой. В поселке старого китайца называли дядюшка Ван, и, несмотря на то, что он прожил в Росси около 60 лет, он очень плохо говорил по-русски. Но, несмотря на это, старик любил людей, и с удовольствием с ними общался. Многие считали его знахарем: он собирал известные только ему травы, и готовил снадобья, помогавшие от самых неизлечимых болезней. Не одного жителя поселка старый Ван поставил на ноги, когда официальная медицина оказалась бессильна. Пилот и Стержень были частыми гостями в доме старика, так как Стержень с родителями жили на той же улице, через два дома. А год назад старый Ван вылечил мать Стержня от экземы, которая не проходила ни от мазей, ни от антибиотиков, и основательно портила ей жизнь.

Стержень часто забегал в дом старика, и однажды привел к нему своего друга, Пилота, получившего такую кличку за то, что, как настоящий гонщик, он гонял на старенькой отцовской машине, и был всегда первым на соревнованиях по каратэ не только в их поселке, но и областном центре.

В доме старого Вана было очень темно из-за обилия старинных предметов, привезенных им из Китая: бронзовые и позолоченные фигуры Будд — от крошечных до огромных, в человеческий рост, резные шкатулки с секретом, светильники, китайские фонари, огромные веера, старинное оружие… Статуэтки из яшмы и нефрита, медная китайская посуда….Чего только не было в этом доме! Стержень обожал рассматривать сокровища старика — но, к сожалению, Ван не позволял прикасаться к ним руками. Если кто-то трогал вещи без его позволения, старик свирепел, и становился так страшен, что его пугались не только подростки, но и взрослые. А с провинившимися на протяжении целой недели случались различные неприятности. Никто не хотел вызвать гнев старика Вана. И потому желающих лечиться у него было намного меньше, чем было возможно при таком успехе лечения. Злые языки поговаривали, что старик служит дьяволу, и взамен излечения требует заложить свою душу. Но это были просто злые россказни. Хотя никто из тех, кто обращался к Вану за помощью, никогда не признавался в том, чем и как заплатил за свое лечение.

Стержень часто заходил к старику — с ним он почему-то держал себя свободно, и ему казалось, что старик поощряет его выходки — от которых тошнило многих в поселке.

Еще когда Стержню исполнилось 12, он стал членом местной молодежной банды, весьма пугающе проводившей время в крупном областном центре. Несмотря на то, что Стержень был шестеркой на побегушках у вожака, он чувствовал себя самым настоящим бандитом. От списка его правонарушений у участкового вырос на столе пухлый бумажный том. Чего только там не было: хулиганство, поджоги, мелкие кражи, драки. Угнанные мопеды, поломанные заборы, нанесение легких телесных повреждений, и прочее… И если бы папа Стержня не был депутатом областного совета (то есть чиновником-взяточником, от которого зависели многие и в поселке, и в городе), Стержня давным-давно бы отправили в колонию. Но папочка Стержня, с пеленок избаловавший свое излюбленное чадо, всегда ограждал его от крупных неприятностей, а потому Стержень продолжал комфортно расхаживать на свободе, заполняя том на столе участкового.

Некоторые выходки Стержня папа с удовольствием спускал ему с рук: он считал, что таким образом (кражами, драками и прочими подлостями) сын его становится настоящей мужчиной. Как говорится, яблоко от яблони…..