Екатерина Мириманова: Призрак и я

Я напряженно вслушивалась. В глубине души я знала, что мой прежний образ жизни не довел бы ни до чего хорошего, но что именно со мной могло произойти?

— Так кто вы на самом деле? Вы ведь не родственница моего отца? — спросила я.

— Нет, но я имею к тебе непосредственное отношение. Дело в том, что я — это ты, только много лет спустя. Когда я умерла, мне было, хм, уже и не помню сколько, но точно за восемьдесят. И закончила я свои дни… — призрак помешкал, в упор глядя на меня, словно взвешивая каждое слово, — и закончила я свои дни в сумасшедшем доме, в абсолютном одиночестве.

— Так это были вы! — воскликнула я. — Тогда, во сне, я видела вас и Толина! Я была там, я знаю, о чем идет речь! — Я вдруг вспомнила все детали того сна так же четко, будто все происходило только вчера. — Вы еще ели яичницу с беконом! — улыбнулась я. — Но почему вы, то есть я, так и не вышли замуж, не родили ребенка?

— Дело в том, что в своем страхе перед переменами ты — или правильнее сказать я? — не важно — мы настолько глубоко закопались, что ни у кого не было возможности пробить его. Изначально ты была на правильном пути. Решила сменить место жительства, работу, все, что связывало тебя с прежней, не очень удачно сложившейся жизнью. Но потом ты завернула на слишком отдаленную дорожку. — Призрак смотрел на мою реакцию с интересом. — Знаешь, это как перекресток, от которого идет много ответвлений, и ты, стоя на нем, не можешь понять, какая дорога куда ведет. Однако когда поднимаешься над перекрестком на вертолете, вдруг отчетливо видишь, что одна дорога идет, допустим, в лес, другая — в город, третья — в зыбучие пески. Конечно, если выбирать между лесом и зыбучими песками — первый вариант предпочтительней, но, если есть лучшие варианты, зачем соглашаться на компромисс?

— Кажется, я понимаю, о чем вы!

— Когда я умерла, — продолжал призрак, не обратив внимания на мою реплику, — я вдруг поняла — конечно, не сама, мне помогали, — что моя жизнь могла быть гораздо лучше. А Толин доходчиво объяснил, что пока я не преломлю ситуацию в корне, то до бесконечности буду возвращаться на Землю, так и не испытав радости от прожитой жизни. Знаешь, когда люди говорят об аде, мне кажется, они преувеличивают. Я думаю, что после смерти никто никого не жарит на сковородке — достаточно послать нас обратно на Землю, заставить начать все сначала, а в глубине души мы будем знать, что повторим все те же ошибки, что и раньше, — вот где настоящий ад. И так до тех пор, пока не убедимся в том, что у нас есть другое предназначение. — Призрак замолчал, а я не могла вымолвить ни слова.

— И вы приняли решение вернуться ко мне и помочь мне исправить мои ошибки? — наконец спросила я.

— Не совсем. Дело в том, что я не имела права вмешиваться в события твоей жизни, хотя честно скажу, один раз я сжульничала, — хитро улыбнулась Лия, — и помогла Георгию оказаться в твоей машине. Но, в общем и целом, я могла лишь наталкивать тебя на определенные мысли, помогать тебе попадать в ситуации, которые привели бы к правильным решениям. Я знаю, о чем жалела перед смертью, и я думала, что это еще можно изменить, пока ты в таком юном возрасте.

Тут уж усмехнулась я. Конечно, я не считала себя старой, но всегда полагала, что молодость закончилась. Хотя, безусловно, в возрасте Лии, или теперь правильно называть ее Лидой, мои годы казались почти детством.

— Не спрашивай, как я узнала, что действую правильно, я не могла знать. Но после смерти ты проходишь через нечто, что полностью меняет твое мировоззрение. Проблема в том, что обычно после нового рождения мы забываем приобретенный опыт. У призраков все по-другому — мы помним, а потому у нас есть некоторые преимущества перед людьми. Мы ничего не боимся. Страх сковывает нас при жизни и первые моменты после, но потом он исчезает, и начинаешь задумываться о вещах, которые при жизни казались абсурдными. Мы боимся желать, сметь, думать о том, что кажется недостижимым. Но ведь наши желания и потребности — еще одна часть жизни, такая же естественная, как закаты и рассветы, приливы и отливы. Даже после смерти у нас остаются желания, только разница в том, что после смерти мы не можем их утолить.

— Так почему бы не воспользоваться возможностью и не утолить их при жизни, — подытожила я. — Вы хотите сказать, что просто научили меня идти на поводу у своих желаний?

— Не совсем, это было бы слишком просто. Я передала тебе частичку того, что узнала сама. И теперь ты закончишь свою жизнь по-другому. Я пока не знаю как, потому что это будет абсолютно новая глава в нашей судьбе, но она обязательно будет лучше.