Татьяна Москвина - Вред любви очевиден (сборник)

В «Азазели» мы сразу встретим основной акунинский приём, который им не изобретён, но использован крупно. Главными злодеями у него почти всегда оказываются «наименее подозреваемые», как и положено, но соль в том, что им по роду занятий категорически запрещено делать зло: управительница благотворительного детского приюта («Азазель»), честный скромный офицер («Турецкий гамбит»), высший полицейский чин, в титуле князя («Статский советник»). Это маски, за которыми скрываются бесы, и маски полностью противоположные лицам. Врачи-убийцы Агаты Кристи убивали по вполне ясным мотивам корысти и страха – но игра акунинских злодеев крупнее, им подавай власть над Россией, мировое господство, личная корысть неактуальна или раздута до непостижимых размеров. На карнавализацию зла, меняющего обличия, акунинский герой отвечает индивидуальным артистизмом – он отважно переодевается и притворяется для успеха действия, оставаясь самим собой, светлым и бескорыстным любителем чистой игры. Может быть, оттого он в мире автора награждён особой милостью Фортуны – страховкой, обязательным конечным выигрышем.

Этот мотив новый в мире занимательного. Фандорин – и это подчёркивается всякий раз – всегда выигрывает в любые азартные игры. Такой уж ему положен бонус от судьбы, и он соблюдается неукоснительно. Фортуна, которая, как известно, изменчива, коварна и неблагодарна, из ветреной любовницы становится верной женой. Ни при каких обстоятельствах бонуса у Фандорина не отберут. Личные заслуги тут ни при чём – так назначено. Такое распоряжение. В чём его смысл? Исключительно – в существовании игры, которую герой никогда бы не выиграл без страховки. Сколько ни наращивай мускулы и разум, миром правят злодеи, и без специальной защиты Фандорину не сделать и двух шажков. Страховка героя – conditio sine qua non [1]самой игры, где добро имеет какие-то непонятные, не из него самого исходящие, дополнительные преимущества…

Вообще-то это нечестно. Старинная тяжба добра и зла долгое время велась по традиционной установке на отвязанность зла и правильность добра. Добро не должно было мухлевать, использовать грязные средства и коварные приёмы. Злу, разумеется, всё это было преспокойно разрешено. Когда добро проигрывало (примерно каждые 95 игр из 100), оно объявляло, что это и есть главный выигрыш. Постепенно игра пришла в упадок. Стало непонятно, что делать: разрешить добру тоже мухлевать? Пропадёт разница между игроками. Единственный выход из ситуации и есть тот, что придумал

Акунин – обратиться за помощью не к методам зла, а к древним богам, укрепить добро силой судьбы. Оно сможет выиграть не потому, что убедит кого-либо в своей чистоте и красоте (плевать в игре на эти нежности), а потому, что за неё встанет дракон Рока.

Просто так, как говорится, с дуба рухнувши, Рок не будет раздавать свои роковые привилегии. Эту привилегию может вымолить Автор для одинокого, отдельного, особенного, очень заветного Героя.

Стало быть, при попытках воплощения такого героя в кино, всё-таки ждёшь какой-то необычайности, яркости отпечатка, особой привлекательности. Илья Носков, обаятельный и способный артист, такого букета нам не связал. Эстафетная палочка перешла к Егору Бероеву, сыгравшему Эраста Фандорина в картине режиссёра Джаника Файзиева «Турецкий гамбит» (2004).

«Гамбит» чуть долее продержится в культурной памяти, чем «Азазель», из-за новизны ситуации: вслед за картиной «Ночной дозор» он оказался в числе лидеров отечественного проката. Массовый зритель пришёл в кино и посмотрел не американский, а свой фильм. Это запомнится.

Всё понятно с этим кино – стиль «Первого канала», клиповая эстетика, да-да-да… И всё-таки следы жизни там существуют. Какая-то весёлая молодая энергия закодирована в фильме и передаётся весёлому молодому зрителю. Нет у меня желания его ненавидеть.

«Турецкий гамбит» – второй по времени «фандоринский» роман. Эраст Петрович там по-прежнему молод, хоть виски его и посеребрила седина встречи с «Азазелью» (имя демона и тайной организации, разоблачённой Фандориным ценой потери личного счастья). Он служит вольноопределяющимся на русско-турецкой войне, но правительство уже взяло его на заметку из-за выдающихся дедуктивных способностей.

Прямо сказать, этих способностей мы в картине не увидим. Фандорин весь фильм будет что-то пытаться угадать методом тыка, а в конце прибудет откуда-то с внезапной готовой разгадкой. Он очень симпатичен – милый паренёк, ловкий, загорелый, кареглазый, отзывчивый, никакой «замороженности». Егор Бероев славный артист, и, надеюсь, найдёт свою дорогу в искусстве. Он ничего не испортил в «Турецком гамбите» – да только это не Фандорин. Он слишком нормальный для него, такого парня можно встретить на улице, хотя он будет заметен в компании из-за своей очевидной половой привлекательности. Но для увеличения зрительского аппетита в картине собрана целая команда артистов, в этом отношении мало уступающая главному герою: тут и Балуев, и Куценко, и Башаров, и Певцов, и Краско, и Гуськов, так что на этом фоне Бероев несколько тускнеет.