Галина Артемьева - Уснуть… И видеть сны?

И тут конвой. Но женщина рада: помощь девочке оказана. Хоть какая-то, но помощь. Документы сработали. Чемоданов, конечно, не будет, пусть врач порадуется своей правоте. Жаль, что придется покинуть дом. Но вдвоем не страшно. Все только начинается. И о чемоданах надо сокрушаться естественнее, горше.

Они шли и за всей чередой обычных домов, не видя еще, чуяли свой. Он издали звал их.

Вот она, калитка скошенная, тропинка к дому, заросшая травой пожелтелой. Дверь в сени, открытая, чуть поскрипывает. Окна заколочены, и видно, что давным-давно.

Парень-провожатый почему-то мнется, боится идти за калитку, остается снаружи:

– Вы сами гляньте. И мне скажете.

Уже с крыльца они видят, как на расстоянии к ним приближается врач. Не усидел в своем окопе. Бдительный.

В сенях они переглядываются. Им спокойно и весело. Сейчас предстоит разыгрывать тоску об исчезнувших чемоданах. Мгновенно входят в роль.

Но чемоданы стоят!

Большой и поменьше.

Желтые, кожаные, с большими пряжками. В них все, что они назвали.

Они смогли мгновенно переодеться. На девочке засияло белое платье с кружевными оборками. Женщина накинула мех поверх легкого струящегося платья. Надела лодочки на каблучках.

Держась за руки, вышли они на крыльцо.

– У нас ничего не пропало! Вот наши вещи. И вот письма ее отца из этого города. Мы будем искать его. Или он найдет нас. Город небольшой.

Она протягивает письма непрошеным провожатым. Но те почему-то пятятся, пятятся от калитки, их пугает свечение за спинами пришелиц. Яркий свет из заколоченного дома. Прямо над головами странных женщин.

Этот городок становится все пустыннее с каждым годом. Улица, ведущая к лесу, – совсем нежилая. Дома убитые, собак нет. Тишина. Лесные деревья все смелей и смелей подходят к пустым человеческим жилищам. И только в том доме кто-то живет до сих пор.

Ведьмы?

Сны?