Александр Смоленский - Кремлевский опекун

Гособвинитель Гришайло при всей своей внешней, мягко говоря, незначительности ко всему был еще человеком, вконец задерганным разного рода житейскими проблемами. Облик лысеющего, излишне полноватого «колобка» в мундире совершенно не вязался с образом безжалостного прокурора из берущих за душу блатных шансонов. Что на самом деле никак не мешало ему всякий раз требовать максимального срока для каждого попавшего в его руки самого заурядного подсудимого.

– Еще один кандидат – Родион Николаевич Корниенко – известный в городе предприниматель, директор базы отдыха «Никольская слобода». Характеризуется положительно. Есть ли возражения у сторон?

Спустя пять минут Корниенко уже сидел рядом с Евой Заломовой и о чем-то с ней говорил. Оказавшись в кресле присяжного, Ева тут же, как всякая женщина, стала прислушиваться к посылам своего сердца. «Этот Сироткин хоть готов жениться на этом чуде, – размышляла она, – не то что ее старый козел, даже материально не помогает. Конечно, Уфимцева – малолетка несмышленая. Разве можно было так с ней поступить? Любил бы до поры до времени на расстоянии. Другую девчонку для секса не мог, что ли, себе найти? Только помани – любая побежит. Так нет, малолетка понадобилась. Еще заделал ей ребенка». Подобного Ева не могла сердцем ни понять, ни простить.

– Далее в списке кандидатов в присяжные следует Стронго Юрий Сергеевич, депутат районного собрания. Он же – торговый работник. Хранитель местной старины. Во всех смыслах положительный человек.

«Еще один знакомец!» – было непонятно, обрадовался Родион Корниенко или нет, узнав, что в компанию присяжных вливается еще и Юрка, с которым они приятельствовали много лет. Сколько знакомы с ним – все жену выбирает. Только что он понимает в страстях Димки Сироткина и этой молодой мамы, Насти Уфимцевой?

– Ну вот, – сказала судья с удовлетворением, после того как примерно через сорок минут процедура согласования присяжных наконец завершилась, – все четырнадцать человек. Двенадцать основных и двое запасных. Можем переходить к существу дела.

Судья вновь покосилась на подсудимого, что было в данный момент вполне естественно, затем перевела взгляд на эту странную потерпевшую Анастасию Уфимцеву. Та сидела в первом ряду в свободном, как балахон, сером платье, стараясь даже здесь оставаться незаметной, как мышка. Если она время времени и поднимала глаза от стертого до черноты паркета, то лишь для того, чтобы еще раз посмотреть на Диму, перехватить его взгляд и найти в нем именно то, что она постоянно видела на протяжении последнего года: любовь и страсть.

Несмотря на юный возраст, после родов Настя необыкновенно расцвела, и это пробуждение плоти лишь добавило ярких красок к ее уже оформившейся женственности и стати. Стоило девушке оказаться на улицах города, в магазине или, упаси бог, в кино, как местные мужики мгновенно превращались в возбужденных хищников, пожирая глазами каждую частичку ее тела.

Ну и что с того? Насте не нужен был никто, кроме ее Димки. Она и не замечала никого вокруг. Лишь постоянные сальности, брошенные вдогонку, возвращали ее к реальностям бытия. Ничего, кроме омерзения, это у нее не вызывало.

– Имеются ли возражения по поводу кандидатуры Кустова Сергея Сергеевича, известного всем человека, директора санатория «Сказка»? – словно откудато издалека донеслись до Насти слова Зуевой, мгновенно вернувшие ее из области своих воспоминаний в зал суда. «Есть! Есть!» – как можно громче хотела крикнуть Настя и с вызовом взглянула на человека, чью фамилию минуту назад произнесла судья. Это он тогда подвозил Настю на своей «Волге», когда она опаздывала в школу, а автобуса не было, и дал волю рукам. Водитель подтвердит, какими словами он обзывался…

Конечно же, вслух она ничего не произнесла, так как жутко боялась, что судья скажет в ответ лишь то, что и Владимир Андреевич в тот же день, когда она ему все рассказала:

– Ну и дура! Нечего было лезть в чужую машину. И нечего теперь жаловаться.

Судейская пауза несколько затянулась, и Зуева сама это поняла.

– Слушается уголовное дело в отношении Сироткина Дмитрия Михайловича, 1989 года рождения, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных статьей сто тридцать первой, часть вторая, пункт «д» и часть третья, пункт «в» УК Российской Федерации. – Галина Николаевна произнесла эту дежурную фразу абсолютно невыразительно, затем выдержала небольшую паузу, по опыту зная, что большинству граждан безликие номера статей ни о чем не говорят. Поэтому, оторвавшись от текста обвинительного заключения и артистично нарастив голос, печально добавила от себя специально для подсудимого и присяжных: – Статья сто тридцать первая – это изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста, – часть третья, пункт «в». Срок наказания – до пятнадцати лет лишения свободы. А также изнасилование заведомо несовершеннолетней – часть вторая, пункт «д». Срок лишения свободы – до десяти лет. При этом сроки наказания по части третьей, пункт «в» и по части второй, пункт «д», статьи сто тридцать первой УК РФ могут быть сложены полностью или частично.