Наталия Соколовская - Тёзки

Прежде чем свернуть в сторону сорокового участка, к вырытой могиле, гроб занесли в церковь: Неля Николаевна просила, чтоб «обязательно с отпеванием». Гроб поставили в боковом приделе. Гера замер, отрешенно глядя в узкое окошко. Пришел батюшка и, ни к кому конкретно не адресуясь, лениво поинтересовался, какое имя было у новопреставленной при крещении. Гера, очнувшись, внятно произнес: «Анна».

«Так вот оно что…» – тихо отозвалось внутри Анны.

Гере достался скудный скарб, пальма в кадке и кабинетный «Бехштейн», а ей – засевшее в кончиках пальцев начало безымянного романса, которому Неля Николаевна когда-то начала ее учить, да так и не доучила, а еще – пристрастие к схваченному морозом черному винограду.

Гера стал старым человеком с доброй и растерянной улыбкой, музицировал на старом рояле и колесил по городу на старом велосипеде. А потом и сам он, и даже тень его затерялись в залитой солнцем перспективе Большой Дворянской улицы, неподалеку от поворота на Троицкий мост, в том самом месте, где однажды Анна будет переходить дорогу с не чаянным и драгоценным спутником, единственным, кто пообещает ей, что она не умрет никогда.