Виктор Дьяков: Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути

Так появилась «точка», одно из подразделений зенитно-ракетного полка, выполнявшего задачу по охране гидроузла, в первую очередь плотины, от возможного удара с воздуха. Такие «точки» окружали плотину со всех сторон, создавая над ней единое радиолокационное поле, для «засечки» и последующего уничтожения самолетов противника, вознамерившихся бомбить плотину.

Ракетные заставы-дивизионы заступили на боевое дежурство в начале 60-х. А в области тем временем продолжалось бурное строительство. Пускали новые заводы, закладывали рудники. Если раньше, в основном, добывали медь и свинец, ну и, конечно, золото с серебром, то сейчас к ним добавились титан, магний, бериллий … Ну, и как следствие в середине 60-х в Усть-Каменогорске заработал титано-магниевый комбинат. Таким образом, ударно трудясь, область полным ходом двигалась к «коммунизму», пока не наступила «Перестройка»…

Вечер второго декабря 1986 года, горная дорога. Фары тускло высвечивали пересекающие дорогу снежные струи. Местами, где вместо кюветов с подветренной стороны возникало препятствие, скала или бугор, снег не струился, а накапливался, образуя пока еще небольшие сугробы, обещавшие к утру превратиться в настоящие заносы. Лента шоссе, как и всякая горная дорога, не терпела длительного горизонтального положения, взмывая то вверх, то падая вниз с различной крутизной, поворачивая то вправо, то влево, со столь же разнообразной кривизной, рисуя замысловатые серпантины со звучными именами: «тёщин язык», «адова петля» и тому подобные. Видавший виды темно зеленый военный грузовик ЗИЛ-157, силясь, преодолевал эту кошмарную дорогу. Автомобиль резко замедлил ход перед очередным подъемом: в его организме, конкретно в коробке передач, что-то функционировало ненормально, потому водитель переключал передачи тяжело, со скрежетом, многократно перегазовывая. В кабине грузовика, благодаря подсветке щитовых приборов и рано наступивших, из-за низких снеговых туч, сумерек, царил полумрак. На сиденье теснилось трое, напряженный плечистый подполковник, постоянно всматривавшийся в дорогу, привалившийся к нему дремлющей головой капитан, и поминутно шмыгающий носом водитель, солдат-первогодок, в замасленном бушлате. Острое, словно обломок сухой сосны, колено капитана мешало водителю, касаясь рычага переключения передач.

– Николаич?! – с силой толкнул подполковник капитана, но в ответ услышал лишь сонное мычание.

«Ишь, дрыхнет и горя мало. Надо же умудриться спать в таком неудобстве и колодрыге», – неприязненно подумал подполковник и, плотнее запахивая полы шинели, пошевелил застывшими пальцами в юфтевых сапогах – противный холодящий ветер, проникая во все щели, немилосердно выстуживал кабину, несмотря на нудное гудение печки-обогревателя.

– Полегче, не газуй, переключайся заранее, а не перед самым подъемом! Сколько можно повторять! – тон подполковника выдавал его явное неудовольствие.

В ответ водитель недружелюбно покосился на колено капитана.

– Николаич! – на этот раз толчок внушительного подполковничьего кулака под ребра возымел действие – капитан очнулся. – Подберись, чего ноги расставил! – осуждающе выговаривал подполковник.

Капитан зевнул, потер глаза и подполковник, предвидя его желание досмотреть сон, вновь повысил голос:

– Кончай спать, не видишь, что на дороге твориться, а тут еще ты водителю мешаешь! Дома выспишься, если целыми доедем.

– Где мы? – капитан, подбирая ноги, невозмутимо поднес озябшие руки к чуть теплой струе воздуха, сочащейся из под ребер печки.

– Александровку проезжаем, сейчас на перевал полезем, – буркнул в ответ подполковник.

Слева в свете фар мелькнул памятник расстрелянным в 19-м году коммунарам. Машина, устало урча, пошла вверх по затяжному склону. Внизу осталось зловещее Александровское ущелье с маленькой речушкой и небольшой деревенькой, в которой не светилось ни единого огонька – видимо как всегда при сильных ветрах оборвало линию электропередачи и селение, находящаяся всего в трех километрах от мощной ГЭС, осталась без света. Вершина перевала. Отсюда открывалась картина, притягивающая даже много раз ее видевший глаз. Между двумя кряжеобразными сопками отчетливо вырисовывалось, освещенное многочисленными мощными прожекторами тело плотины, темное, расширяющееся книзу, кажущееся толстым, коротким, нисколько не напоминающее классический архитектурный образ плотины Днепрогеса. Гигантские «ступени» шлюзовых камер были затенены. От обоих концов плотины, карабкались по склонам сопок, а в дальнейшем предпочитая распадки, в разные стороны отходили опоры высоковольтных ЛЭП, обремененные грузом проводов…