Виктор Дьяков: Взорванная тишина (сборник)

– Сбежал, что ли кто? – спросил Фурсов, и когда водитель утвердительно кивнул головой, на его лицо обозначилось удивление – чего это командир полка сам ездит на поиски беглеца, как будто нет командиров дивизионов, рот, батарей…

– ЧП у нас, товарищ полковник, – понизив голос, сообщил водитель. – Вчера вечером сержант из роты связи убежал. Всю ночь искали, а сегодня утром вон там, в рощице у речки нашли – повесился, – он энергично завертел баранку – машина сворачивала к КПП полка.

Фурсов окончательно остыл, уяснив, что причина, по которой машину за ним вовремя не послали более чем уважительная – труп в полку. Он уже не завидовал Савельеву, ибо отлично знал, какая жуткая нервотрёпка ожидала того в ближайшую неделю-полторы.

«Слава Богу, что я полк ещё даже не начал принимать», – с облегчением подумал Фурсов, выходя из машины у штаба полка. Кругом царила тревожная суматоха – все готовились к приезду комиссии из штаба корпуса, неминуемого следствия ЧП. Задача той комиссии, вывернуть всё на изнанку, начиная от боеготовности и кончая портянками и конспектами офицеров по маркистско-ленинской подготовке. Обычно это сопровождалось придирками не по делу, обязательным выпивоном и закусью задарма. Затем следовали оргвыводы, и с чувством выполненного долга комиссия уезжала назад в большой город, а униженные и оскорблённые оставались здесь, в степи… тащить службу, нести боевое дежурство, бороться с неуставщиной… переносить все тяготы и лишения…

Савельев сидел за столом в своём кабинете и выглядел в соответствии с ситуацией: мешки под глазами, выступившая щетина и взгляд человека готовящегося к жестокой пытке. Фурсову было хорошо знакомо чувство, когда берёшь трубку и, стараясь не выдавать голосом волнения, начинаешь докладывать комкору о том, что во вверенном тебе полку случилось… Фурсов с искренним сочувствием во взгляде пожал Савельеву руку.

– Такие вот дела Александр Васильевич, слышал, труп у нас, – устало, с тоской сказал Савельев. – Так что с приёмо-сдачей придётся повременить… Ты уж извини.

– О чём разговор, Николаич, сам в той же шкуре хожу… В корпус доложил?

– Как нашли сразу, – так же пасмурно отвечал Савельев.

– Орал?

– Самого не было на месте, я начальнику штаба доложил. Завтра комиссию и дознавателей ждём, должны бортом доставить.

– Ну, ничего, крепись, тебе это в последний раз, – попытался подбодрить Савельева Фурсов. – У тебя это который по счёту труп?

– Третий… Один когда ещё дивизионом командовал… дизелист антифриз выпил… второй уже здесь, боец хе-бе в бензине постирал, а потом закурил… обгорел на восемьдесят процентов.

«Это ты после трупа на дивизионе сумел на повышение уйти?! Силён у тебя блат!» – вновь позавидовал про себя Фурсов, а вслух сказал:

– У меня тоже был, неосторожное обращение с оружием, разводящий часового застрелил…

Драли потом так, будто я лично убил. Ох, не дай бог… Ты-то, считай, уже отмучился, а у меня опять на шее будет пять сотен гавриков… Как говорится, в Армию берут всех под ряд, а спрашивают как с нормальных.

В дверь кабинета постучали.

– Разрешите, – в дверях стоял невысокий толстяк-капитан в очках. Это был командир ремонтно-технической роты.

– Ну что Кущак, как с гробом? – спросил его Савельев.

– Цинк нашли, к обеду готов будет.

– Хорошо. И вот ещё что, с роты связи для сопровождения тела на родину людей брать нецелесообразно, поэтому пару человек ваших возьмём, и ещё двух с технического дивизиона.

– Товарищ подполковник, у меня и так в наряд некого ставить… – заскулил капитан.

– Всё Кущак… свободны! – оборвал его Савельев, и тому ничего не оставалось, как выйти.

Савельев взялся за телефон:

– Дежурного по части… Вызовите ко мне майора Королькова… Это начхим, он труп повезёт, проинструктировать надо, – пояснил он свои действия Фурсову.

– А из-за чего, собственно, повесился этот сержант, – спросил Фурсов, стараясь удерживать на лице маску сострадания, – ерунда какая-нибудь, девчонка замуж вышла, письмо из дома?

– Да нет, Василич, тут не ерунда, дознавателям придётся поработать. – Савельев поморщился, явно через силу заставляя себя говорить о проишествии. – Хотя многое уже и сейчас понятно.

Он этой весной с учебки пришёл, со странностями парень, но чтобы до такого… Командиром отделения в роте связи был, русский, а в подчинение к нему среди прочих два армянина попали с одного села. Отделение неполное народу всего пять человек двое всё время отсутствовали то командировки, то санчасть. В общем, он и эти армяне и составляли всё отделение. Сейчас выяснилось, что они его давно уже третировали, работать вместо себя заставляли, во внутреннем наряде он дежурный вместо них дневальным у тумбочки стоял, портянки, хе-бе их стирал. Наверное, ещё что-то было, раз до самоубийства довели, расследование покажет.