Александр Яблонский: Президент Московии: Невероятная история в четырех частях

По окончании процедуры, комиссар госпорядка 3-го ранга быстро стянула перчатки, аккуратно сложив их в специально приготовленный полиэтиленовый мешочек, точными движениями опытных рук все протерла, заправила, оправила, привела в идеальный первоначальный вид и, сделав уставной поворот кругом марш, с каменным лицом покинула парадный кабинет. Через несколько минут, придя окончательно в себя, Чернышев нажал кнопку «Косоп.» Проша откликнулся незамедлительно. «Слушай, любезнейший, ээ-э-эх…э-э… давно Кроненбах в… э-э… этом звании?» – «Засиделась, Ваше Президентское Величество, – гаденько хмыкнул Проша. – Приказик о присвоении ей звания комиссара второго ранга уже заготовлен. Могу сей же час занести!» – «Неси, голубчик».

… Зря я съел вторую котлету… Тяжесть была невыносима. Давило на печень, желудок распирало, никак было не устроить тело. Еле заснул. Да тут ещё этот сон. Собак Чернышев любил. Поэтому искренне расстроился.

Утром он попытался отделаться от запахов карболки и мочи, преследовавших его всю ночь, как-то снять тяжесть в желудке – не надо было есть вторую – а также вспомнить сон, который его так разволновал, но было некогда. Следовало прочитать молитву Мытаря, Святому Духу, Трисвятие, Молитву Господню, Тропари Троичные, ко Пресвятой троице, Символ веры, О живых и усопших, Достойно есть… Читал он невнимательно, так как сначала пытался восстановить в памяти, что было во сне, потом в голове крутилась, непонятно откуда взявшаяся пошлая песенка «Яблони в цвету, какое чудо, /Яблони в цвету, я не забуду …», а затем думал, что надеть на торжественный акт вручения ему меча Мальтийского ордена: быть в штатском негоже по такому случаю, форму же военную надо определить – современную или согласно историческому моменту. Потом 15 минут – зарядка, не очень утомительная, но эффективная, разработанная специально для него в тибетской лаборатории «Чжуд-ши». Затем туалет и выход в обеденный зал, где его ожидали комиссар государственного порядка 2-го ранга фрау Анастасия Аполлинарьевна Кроненбах, Генеральный комиссар государственного порядка, начальник Чрезвычайного отдела, полковник лейб-гвардии Президентского полка и директор-распорядитель Полицейского департамента Московии, сенатор, князь Проша Косопузов, второй заместитель Генерального комиссара князь Мещерский, глава Рыцарского ордена Великороссов преподобный отец Захарий, внук Чубайка, замглавы Администрации граф Владлен Сусликов, главный гример, грибной человек, старший двойник, начальник охраны и командир Сводного полка воздушного сопровождения Главный маршал авиации виконт Симеонов-Пшцик. При его появлении в дверях обеденной залы раздались звуки финала 9-й симфонии Бетховена и солист хора, расположившегося на балконе обеденной залы, возгласил шиллеровское – нетленное: «О Freunde, nicht diese Tone!», а затем грянуло: «Seid umschlungen, millionen!». Все вытянулись в приветствии – женщины по стойке «смирно», руки по швам, к крутым бедрам, мужчины, – приложив ладони к козырькам новых форменных фуражек (с высокой тульей, темно-бордовым околышем и золотой выпушкой), введенных в обиход недавним указом Президента, – и Олег Николаевич по обыкновению прослезился. Про сон он не вспоминал.

Ровно через 29 минут первый отряд «Ястребов России» – одиннадцать дивизионов по одиннадцать ракетоносцев в каждом – с ревом взметнулся в добродушное майское небо…

В тот год грибов в Труро было море.

Конец третьей части

Олег Николаевич Чернышев умер в коридоре больницы № 26, что на улице Костюшко, дом 2, от рака поджелудочной железы и крайнего истощения. Видимо, в последнее время он элементарно голодал. Он никогда не был женат, никогда не был в США, так как никогда не покидал пределы Ленинграда и Ленинградской области, никогда не преподавал в университетах, ибо был недоучившимся художником-оформителем, и не был в президентах Московии. Да и страны такой никогда не было, так же, как не было Чрезвычайных отделов, Единодушных и Всенародных выборов, бездомных собак, Святоандреевских дружин, бабки-вещуньи, всех этих Хорьковых, Фиофилактов, Шмутиных, Косопузовых, журналистов Л., Б. и П., Мещерских, Сучиных, даже Отца Народов и Лидера Наций – и того, как это ни странно, не было. Не было и прочих персонажей, молниеносно заполонивших больное воображение Олега Николаевича. Не было, и быть не могло. Всё это – предсмертный бред.