Мариам Петросян - Дом, в котором… Том 2. Шакалиный восьмидневник

«С возвращением!» – хихикнула стена, украсив приветствие заборчиком из восьми восклицательных знаков. Когда только успели? Он миновал вторую. Зону ягодиц и двусмысленных шуток. По стене поплыли красные треугольники, быки и антилопы. Здесь писали мало и мелко. Рисунки Леопарда охранялись от посягательств. Ральф не стал вглядываться. Зеленая стрелка указывала прямо: «Тропа друидов. Почву перед собой ощупывай шестом. Ж. Т. по пятницам каждое полнолуние».

Что такое Ж. Т.? Жертвоприношения?

Дверной проем класса третьей был пуст. Ральф вошел – и под ногами зашуршали семена. Семена и жухлые листья. Коробочки, с треском лопавшиеся под каблуками и рассыпавшие белый порошок. В сумраке зеленых кущ за столами сидели Птицы и улыбались. Окна затеняли мясистые листья и стебли всевозможных растений. Пахло влажной землей.

Слон – огромный и краснощекий – качал головой в окружении горшков с фиалками. Фиолетовый спектр. Красавица над пожелтевшей геранью, Бабочка под лимонным деревцем. Стервятник сидел на стремянке – парил над классом, вознесенный почти к самому потолку. Компанию ему составляли два горшка с кактусами. Стол Дракона, украшенный только тарелочкой с проросшей пшеницей, выглядел убого. Птицы улыбались. Щебет в ветвях… Не было ни страха, ни враждебности. Они, казалось, были искренне рады его возвращению.

Ральф сел за учительский стол. Толстый белесый стебель шмякнулся перед ним, как сорвавшийся с потолка червяк.

Стервятник слез со стремянки, проковылял к столу и, пробормотав «Прошу прощения», проглотил его.

– Неоднократно повторялось: обрезайте подгнившее!

Он обмахнул стол носовым платком.

– Спасибо, – сказал Ральф.

Стервятник лучезарно улыбнулся.

Перед Ральфом появилась чашка с кофе. Пока он удивленно ее разглядывал, его поверхность подернулась ряской.

– Видите? – грустно спросил Стервятник. – За всем не уследишь. Я огорчен, поверьте.

Ральф попытался собраться с мыслями.

– Пока меня не было…

– Мы все очень скучали, – хором сообщили Птицы.

Стервятник посмотрел на них с гордостью.

– А в четвертую перелетел Фазан, – сообщил Слон, ковыряя в носу. – Почему-то не к нам, а к ним. Почему-то…

– Дела четвертой нас не касаются, – перебил его Дракон. – Ты бы помолчал!

Ангел заломил руки:

– Дом без вас не Дом, уважаемый Ральф. Я это всем твержу, постоянно! Спросите, спросите их…

– Счастлив слышать, – сказал Ральф. – Что еще?

– Песня! – радостно каркнул Ангел. – В вашу честь! Мы только вчера закончили ее разучивать. Разрешите исполнить?

Вчера закончили разучивать? Песню?

– Не разрешаю, – сказал Ральф. – Обойдемся без песен.

Птицы разочарованно вздохнули. Ангел в приступе гнева впился зубами в собственную руку.

– Простите?

В дверях стоял маленький лысый человек в синем костюме и, близоруко щурясь, рассматривал Ральфа.

Он встал.

– Не имею чести, – произнес человечек и шагнул ему навстречу.

– Я воспитатель, – объяснил Ральф. – Вернулся из отпуска, зашел повидать ребят. Но у вас урок. Я не буду мешать.

– Прошу вас, – засуетился учитель. – Общайтесь. Я зайду позже.

– Мы уже пообщались. Не хотелось бы мешать уроку. Извините.

Ральф обошел лысого и выбрался в коридор.

Учитель прошмыгнул следом.

– Вы ведь их воспитатель, да? – пухлая ладошка ухватила Ральфа за рукав куртки. – А вам не кажется, – глаза учителя округлились, голос понизился до шепота, – не кажется, что они немножко странные? Этот запах… и это… засилье флоры. Вы не находите? Количество… И запах…

– Нахожу, – любезно сказал Ральф, снимая с рукава пальцы учителя. – Но вам пора.

– Да, – учитель горестно покосился на дверь, – пора. Однако я определенно испытываю дискомфорт. Поймите меня правильно, это тяжело.

Сквозь приоткрытую дверь сладко тянуло болотным духом.

– Привыкнете, – пообещал Ральф. – Со временем.

Понурившись, учитель исчез за дверью, и в нее тут же просочился Стервятник.

– Поехали, – сказал ему Ральф. – Все, что произошло. И покороче.

Стервятник прислонился к стене:

– У меня в стае никаких перемен, – отчитался он. – А в чужие дела я не лезу. Не так воспитан.

– Никто тебя и не просит в них лезть.

Стервятник улыбнулся, обнажив красные десны.

– Самая крупная новость: с нами больше нет Помпея. Скоропостижно скончался от колотой раны. Можно назвать это самоубийством, а можно и не называть. Я называю так.