Наталия Баринова - Гость из прошлого

– Шура, у Прохорова умер сын.

– У Дмитрия Ильича? – сигарета выпала из оцепеневших пальцев. – Господи, когда? Почему? Да ему же еще двадцати не было.

– В июле исполнилось бы.

– А что произошло? – идиотский вопрос. Как будто ответ на него мог что-то изменить.

– Разное говорят. Одни – сердечный приступ, другие – наркотики, передозировка.

– Мама, это точно?

– Да. Такие новости распространяются быстро.

– Ему конец… – прошептала Саша, не замечая, как от тлеющей сигареты расплавляется файл с документами. – Он был для него единственной надеждой. Он был для него всем. Ему конец…

– Ты так утверждаешь?.. Откуда ты можешь знать, ведь вы давно не общались?..

Дочь не удостоила ее ответом. Тогда Римма Григорьевна снова спросила: – Ты поедешь на похороны?

– Да. А ты?

– Нет. – Ответ прозвучал мгновенно.

– Вы ведь знакомы больше двадцати лет!

– Нет, я не могу.

– Человеку нужно хотя бы сочувствие.

– Эти слова соболезнования ничего не меняют. – Римма Григорьевна не выносила никакого давления. – У него достаточно широкий круг друзей и знакомых. Вместе они смогут пережить утрату.

– Послушай себя!

– Не настаивай. Ты же знаешь, я тяжело переношу такие моменты. Я боюсь покойников. Все равно ничего уже не исправить. Кстати, ты тоже не обязана.

– Я поеду.

– Тогда я узнаю время и перезвоню.

– Спасибо.

– Ты только держи себя в руках, Сашенька. В конце концов, это был его ребенок, его жизнь.

– Да, конечно, – автоматически произнесла Александра и положила трубку.

Запах тлеющей целлюлозы распространился по кабинету, но Лескова его не ощущала. Она почувствовала, как горячий, обжигающий комок подступил к горлу, и, закрыв лицо руками, заплакала. Слезы полились неудержимыми потоками. Стоило ей представить встречу с Прохоровым, как очередной спазм железной хваткой перехватывал горло. Как это должно быть страшно – потерять ребенка. Как будто отмирает часть тебя самого. Неужели после этого можно есть, спать, ходить по магазинам, встречаться с друзьями, чего-то желать? Как можно пережить похороны единственного сына, а потом заставить себя жить дальше?

В свои сорок три Саша так и не рискнула обзавестись детьми. Первый раз вышла замуж ради хорошего распределения, о ребенке не могло быть и речи. Она переспала с «мужем» просто так, из благодарности. Во второй – сначала ничего не получалось, а потом получилось, но с другим мужчиной. Элементарная измена, в которой она додумалась признаться своему благоверному. Зачем призналась? К тому же ребенка оставлять не собиралась, сделала аборт. Муж заявил, что простить не сможет. Развелись тихо, без скандала. Тогда Саша не ощущала вины. Ситуация казалась ей комичной. Просто немного не рассчитала с циклом, расслабилась – таких ошибок природа не прощает. Вот и муж не простил.

Оставшись одна, не грустила. Заводила мимолетные романы, как будто только это и имело смысл. Не использовала еще одну возможность стать матерью. И по возрасту было в самый раз, но мужчина, от которого забеременела, не настолько ей нравился, чтобы оставить ребенка. Саша легко пошла на очередной аборт, зная о том, чем могут закончиться такие эксперименты. Она уговаривала себя, что все должно быть по-настоящему, все еще впереди.

Только после того, как появилась своя практика, пришло ощущение пустоты. Чем больших успехов Александра достигала, чем большему количеству людей помогала, тем явственнее осознавала, что не имеет морального права советовать, направлять, корректировать. Она попросту самоутверждалась, вытаскивая других из глубоких депрессий. Люди, нуждающиеся в ее помощи, видели в ней человека, знающего ответы на все вопросы. Каждый раз у Александры была новая задача: возродить надежду, разбудить самолюбие, избавить от комплекса, помочь обрести уверенность. Разве все перечислить.

Ее благодарили, награждали такими эпитетами, что порой становилось не по себе. Она просила верить и доверять, настаивала на откровенности и открытости – залоге успешного взаимодействия. Она протягивала руку помощи, и за нее хватались с рвением обреченности, постепенно сменявшейся светом надежды. Проблемы разрешались, пациенты ощущали мгновения эйфории от сознания освобождения и способности жить дальше, дыша полной грудью. Наступил момент, когда после очередного выражения благодарности со стороны улыбающегося клиента Саша боролась с сознанием собственной ненужности. Эти запутавшиеся люди сами совершали чудесное превращение. Они даже не подозревали, что полученный результат – плод их кропотливого каждодневного труда. Она же выступала поводырем – только и всего. Ослепленные обидами, озлобленные, раздраженные, они нуждались в крепкой руке, уверенно ведущей к цели. Она с удовольствием протягивала им свою, зная, что каждая возрожденная душа и ее спасение.