Гасан Сеидбейли II: 13 (сборник)

Недоступным для взгляда осталась лишь её совершенная фигура, одним словом Самойлову Каму можно было назвать богиней. Но внешность обманчива, под образом красавицы скрывалось чудовище, коварный капкан любви. Она ехала не одна, а с одним из многочисленных её парней. Он отличался от всех других тем, что он и впрямь был единственным и неповторимым, её любовь к нему не была выдуманной, а была от всего её пылающего, от малейшего упоминания о нём, сердца. В простонародье её можно было охарактеризовать очень просто – стерва. Но свою тёмную сторону она никому не показывала. Для всех она оставалась «божьим одуванчиком». А такой стервозный характер сложился очень просто, при помощи двух весомых компонентов: родителей и красоты, вскружившей ей голову. Основную массу её знакомых составляли раскаченные пацаны с одной извилиной в мозгу, и с отрицательным iq. Кама очаровывала их своей внешностью, которая была вне конкуренции, затем прикидывалась влюбленной дурочкой: строила глазки, улыбалась, после чего любой оказывался у неё на крючке. Но порой попадались тёртые, с опытом, которые продолжали общение ради интереса, пополнения списка девушек и набирания бесценного опыта. С молодым человеком, сидящим рядом, которого, как было указано выше, она любит, у неё был роман, который длился уже полгода, уже прошли те первые, якобы, робкие, признания в любви, неловкие минуты перед первым поцелуем, ссоры с искуствеными слёзами, всё было замечательно, по мнению Камы. Девочки, которых она считала своими подружками и делилась сокровенными тайнами из своего личного дневника, в твёрдом розовом переплёте с маленьким замочком на ключе, на самом же деле ненавидели и проклинали её всей своей, пропитанной завистью к её красоте и успеху, душой. На всех вечеринках мальчики выстраивались в очередь, чтобы с ней потанцевать, на некоторые просьбы, хотя нет слишком мягко сказано, молитвы она вообще не обращала внимания, все главные роли в школьных постановках и выступлениях доставались ей. Для многих она являлась смыслом жизни, и не дай Бог, Кама об этом узнавала, этот человек становился марионеткой в изящных, красивых руках. Добив мысль о том, что ей через час надо идти на английский, она взглянула на сидящую рядом её любовь (как ни крути много романтики), она склонила голову ему на плечо и нежно прошептала: я тебя люблю. Предмет её обожания звали Меликов Асиф. Он не относился к классу накаченных и безмозглых, он, если так можно выразиться, был представителем «арийской расы» в его стране: у него была привлекательная внешность, природное обаяние и не самое важное свойство на сегодняшний день – ум. Родители позаботились, чтобы ребёнок получил хорошее образование и воспитание. Характер у него был коммуникабельный, поэтому друзей и связей у него было хоть отбавляй, а проблем наоборот. Он был одним из немногих, устоявших перед чарами Камы, говоря общепринятым: языком он её не любил. Она ему нравилась внешне, и он, как никто другой относился к тёртым и бывалым парням, пополнявшим свои бесконечные списки с заголовком «Всё кончено». Сегодня он собирался добавить в список Каму, он хотел бросить её, уничтожить её хрупкий внутренний мир. На вопрос: почему, он бы ответил, что она ему надоела, как и многие её предшествиницы. У него уже была на примете одна юная особа с диагнозом звёздной болезни, он собирался с ней встретиться через час, когда Кама уйдёт на английский, но если он совершит задуманное, то вместо английского, она помчится к своей подружке: рыдать ей в подушку. Асиф придерживался схеме трёх «п»: познакомился, покрутил, послал. «Жаль Каму. Ей будет очень сложно это перенести, как она будет жить дальше? Даже не представляю, она всегда была в центре внимания, всегда на виду, а теперь… ну что ж поделать, такова жизнь, надо было выбирать безопасный, как и все остальные, у меня так не хватило храбрости сказать ей тогда, что у меня СПИД, не хватит и сейчас. Но уже слишком поздно. S’est la vie. «Такие вот пропитанные сочувствием и обреченностью мысли вертелись в голове частично знающей ответ на вопрос, или хотя бы догадывающейся о нём: чего хочет женщина? Асифу надоело смотреть в бездонные очи Камы, и он осмотрел салон. В самом конце автобуса полусидел, полулежал, полуспал, пьяный в стельку человек очень-очень неопрятной наружности и преклонного возраста – алкоголик. «Он, наверное, своего имени не помнит. И как он докатился до такой жизни?» подумал Асиф.