Юрий Вяземский: Цветущий холм среди пустого поля (сборник)

В этот ненастный ноябрьский день Геннадию предстояло дойти по набережной до самой Гавани и оттуда пешком вернуться домой, а по дороге мысленно «смонтировать» среднюю часть новой повести; композиционно она получалась очень сложной, повествование должно было в ней вестись сразу от трех лиц – «я», «он», «мы», – а действию следовало развиваться не однонаправленно, а одновременно в двух встречных направлениях к кульминационной, все объясняющей точке – из прошлого в будущее и наоборот.

Сделать предстояло немало, а времени было только до обеда: обедать Геннадий обещал у своей невесты, Натальи, а после они должны были отправиться в магазин для новобрачных.

В тридцать лет Геннадий еще не был женат. Друзья и знакомые Геннадия, в большинстве своем люди с супружескими обязанностями, уже отнесли его к категории неисправимых холостяков и оставили попытки вырвать его из этого вольнодумного, несколько завидного для них образа и способа жизни, периодически подсовывая ему самые разнообразные приманки различных возрастов, темпераментов и расцветок волос. Но тут Геннадий сам натолкнулся вдруг на никем не подсунутую и неумышленную Наталью, миловидную, достаточно образованную и редкостно покладистую двадцатичетырехлетнюю девушку. И все спланировалось и смонтировалось как бы само собой, незаметно, ровно и естественно. И уже заявление в загс было подано, и до свадьбы оставалось менее месяца.

Геннадий дорожил своей невестой, ежедневно либо виделся с ней, либо подолгу беседовал по телефону, часто думал о ней, представлял ее рядом с собой, а у изголовья постели прикнопил к обоям Натальину фотографию.

– Черт подери! Поработаю сейчас хорошенько, а потом с чистой совестью буду наслаждаться жизнью! С Натальей! Целых три дня не видел человека! – вслух повторил Геннадий, точно возгласом этим хотел выразить пренебрежение к непогоде.

Привычно сосредоточившись, уйдя в глубь себя и в этой глубине как бы разложив листки с эскизами эпизодов, Геннадий начал работать. Но то ли состояние у него было слишком возбужденное, то ли сглазил он себе работу неосторожным обещанием, но прошел он уже изрядно, миновал несколько мостов и по последнему из них перед заливом перешел уже через реку на сторону Гавани, а не только ничего нового не изобрел, но даже изобретенное не сумел «замонтировать», лишь промок, продрог и промерз.

Однако ни холод, ни упрямая непродуктивность фантазии не испортили ему настроения, не омрачили его странной радости.

Геннадий едва успел удивиться себе, как сразу же явилась мысль, шальная какая-то, ибо не только с тем, над чем размышлял, но и ни с чем окружающим не связанная:

«А ну все к черту! Хочу написать о Наталье! О Наталье и обо мне! Сейчас сяду в автобус, вернусь домой и напишу рассказ о нас с Натальей!»

Мысль эта так властно прозвучала в Геннадии, что он тут же повернул обратно и, уже когда сел в автобус, вдруг засомневался:

«А что я, спрашивается, могу написать о нас с Натальей? Кому это будет интересно?..»

Но сомнения его длились лишь мгновение, так как тут же нахлынуло прежнее, радостное:

«Как было все – так и напишешь!.. Для себя напишешь! Тебе это интересно!.. Ну и все!»

Пока ехал до своей остановки, пока от остановки добирался до дому, пока переодевался, Геннадий уже уяснил себе, с чего начнет и как приблизительно продолжит, а потому тут же сел за стол, положил перед собой чистый лист бумаги, взял ручку. Замешкался было с названием, но потом радостно усмехнулся и вверху листа написал размашисто: «О нас с Натальей».

Ни кульминации, ни концовки рассказа он пока не придумал, но тут же понял, как надо начать, тем более что это начало – их с Натальей начало – точно само вдруг попросилось на бумагу.

«И как это я его до сих пор никуда не вставил?» – удивился Геннадий и легко и быстро начал писать, ничего сознательно не прибавляя, не приукрашивая, лишь опуская второстепенные детали.

О том, как летом, живя на даче, он, Геннадий, из мальчишеского озорства, до сих пор в нем не перебродившего, а пуще – от долгого сидения за письменным столом, гонялся на спортивном велосипеде за автобусами: «садился на хвост» на железнодорожной станции и преследовал до конечной остановки, и там переводил дух после пятикилометровой гонки. О том, как однажды, когда Геннадий обогнал автобус, к нему вдруг подбежала незнакомая симпатичная девушка и принялась отчитывать его за то, что он к ней «привязался».