Валентина Борисова - Цветок живой, благоуханный… (сборник)

Осталось одно утешенье,
Что даму с собачкой – творенье,
Другого такого не сыщешь
Отлили в родимых Мытищах.

Мчит на роликах Полетаева,
За ней рифмы спешат гуськом.
Так писать не могла и Цветаева,
Потому, что ходила пешком.
Встать бы ей, той Марине на ролики,
Укатить от обид и от бед.
Коль поэта замучают колики:
Встань на ролики и привет!

Ты все поешь про Кострому,
В которой не был сроду.
Но в Кострому не в Колыму.
Езжай! Узнай погоду!

Живет Александр Сергеевич в Мытищах.
Стремится к победе, но славы не ищет.
Он Пушкину тезка по отчеству даже.
И пишет так хлестко, и скажет так скажет.
Свои у поэта есть музы в Мытищах.
По белому свету Сергеевич не рыщет.
В цыганку Лауру не влюбится сдуру,
В Мадрид не помчится за ней волочиться.
Своя без изъяна в Мытищах Татьяна.
Роднее нет Ольги, с ней зимы не долги.
Найдутся Марины, Марии и Анны,
Не в замках старинных, не донны, не панны.
Что в Пушкинский стих не попали – не тужат,
Медведев воспел их, и с ним они дружат.

Эта дама с собачкой
Кошек тоже любила.
Что была за чудачка —
Живность очень ценила.

И в уютной квартире
Уживались без драки
Кошки целых четыре
И четыре собаки.

Все ворчал муж-ревнивец,
И сосед возмущался:
«Дескать, что за зверинец?!»
Спор никак не решался…

А в уютной квартире
Жили дружно без драки
Кошки целых четыре
И четыре собаки.

К неразумным двуногим
Их меньшие собратья
Были очень нестроги,
Лишь трепали за платья,

Потому, что считали,
Что суровые боги
Две ноги не додали
Неразумным двуногим.

«Как же тут не споткнуться,
Не попасть в забияки?
Вот они и дерутся», —
Рассуждали собаки.

Вслед им вторили кошки:
«Ковылять на двух лапках
Очень трудно в сапожках,
В босоножках и тапках.

Так легко и споткнуться,
И попасть в забияки.
Вот они и дерутся,
Жить не могут без драки».

Стоит глупым двуногим
Помнить в год собаки,

Чтоб не гневались боги,
Воздержаться от драки.

Ужились все же в мире,
Не попав в забияки,
Кошки целых четыре
И четыре собаки.

Корова явилась на бал,
Отбившись нарочно от стада.
Бык вслед ей хвостом помахал —
Танцуй, мол, жена до упаду.

Не серна корова, не лань,
В ней грации нет и помине,
И все ж красоте платить дань
Корова согласна отныне.

Устала доиться весь век,
Покорно пастись на лужайке.
Ее приручал человек
И крепко закручивал гайки.

Лишь в стойле ей место нашлось,
Приписана к общему стаду.
Корове обидно до слез —
Нельзя танцевать до упаду.

Украсив цветами рога
И с каждой минутой смелея,
Застенчивость превозмогла —
Явилась на бал не робея.

Не мясомолочный продукт,
Приписанный к общему стаду
Коровушка тот еще фрукт —
Ей танцы подай до упаду.

Не серна, конечно, не лань,
Верна своей крепкой породе.
Но платит закройщикам дань
Корова, одевшись по моде.

В Голландии памятник ей
Поставили мудрые люди
И лозунг придумали сей —
«Кормилицу-мать не забудем!».

Солнце на Татьяну – ранний птиц прилет,
Вьюга на Татьяну – лето подведет.
При любой погоде
На Татьянин день
Спляшем в хороводе,
Стряхивая лень,
Стряхивая старость,
Как ненужный груз.
Победит усталость
Тот лишь, кто не трус,
Кто не побоится
На Татьянин день
Шумно веселиться,
Стряхивая лень.

Был студентом Чехов – это кроме смеха.
Сам Толстой, сам Лев —
Это вам не блеф —
Начинал студентом,
Кончил монументом.
И Корней Чуковский,
Костя Паустовский,
Самуил Маршак —
Детворы вожак
Вышли из студентов.
Не для комплиментов,
Не ради постаментов
Мы признаться можем,
Что хоть и не вельможи
И не всюду вхожи,
Но из студентов тоже.