Андрей Травин - Пиарщики снова пишут (сборник)

На дне городского колодца

До самого неба– лица

В окнах, а в небе– птицы.

Смех или слезы, Боже!?

Что‑то не так… Как больно!

Дайте мечты напиться!

Крылья, бездушные птицы,

Дайте, хочу разбиться!

Целую жизнь у подножья

Неба. На дне колодца.

Боимся подняться выше.

Эхо!.. Вдруг кто‑то услышит.

Страх пред сплетнями душит.

Слепцам, должно быть, лучше:

Если звезды зашторить, может,

Не рвется душа из под кожи!

Меня ж не спасти, я знаю

Жгучего ветра дыханье…

Прощайте, знакомые лица,

Я о небо хочу разбиться!..

Как клочки обнаженных нервов

За окном чернеют деревья.

Их никто не нежит, не любит,

Они умерли – мертвых не судят.

Они сбросили листьев бремя

Золотым ожерельем видений,

Цепью долгой безлунных мечтаний,

Они – только манкуртов стая.

Не пой им, ветер, не надо

Под неспешную музыку сада.

Им чувства земные чужды.

Солнце, не плачь, не нужно.

Они все для себя решили,

Просто взяли и все забыли.

Вонзившись в ладонь ногтями,

Подожгли листву под ногами…

Скомканный мир на ладони

Как лист с венами строк:

Размеренный плавный слог,

Отмеренный кем‑то срок,

Мимолетный цвет магнолий.

Это жизни моей чертог

И черта счастья и боли.

В силуэте искусной роли

Воплощенье безумной Воли

Рваным дыханьем слов.

Вечность и что‑то кроме

Стройной поступью рушит плоть,

Оставляя лучи из нот,

Размашистой кисти взлет,

Скомканный мир на ладони.

Ты сестра моя одинокая

Вновь печальна,

Ночь холодная, желтоокая

Не случайна,

Ей пора излить своих слез янтарь

В город,

Сей осенний дар. За окном ноябрь

Голый.

Вновь испить нектар разрывающих мечт.

Стены

Так тесны, телесный дрожащий склеп

Нервов.

Это наш с тобою извечный путь,

Время:

Лишь вперед, отметая нелегкий груз

Сомнений.

Словно четки, янтарных ночей прими

Ожерелье,

Нам отныне вместе с тобой идти,

Отраженье.

Расплескаем блики, ненужных слов

Смолы,

Лишь для нас двоих больше нет оков

Роли…

Ты– сестра моя. Вновь забрезжил свет

Прощанья,

И скупой рассвет всё же даст обет

Молчанья…

Безобразно голые, одичалые улицы

Укутаны в дурман чарующих огней.

Случайные прохожие сутулятся,

Напудренные лица пустырей…

Под свой покров зовут усталых путников,

В холодную и влажную постель,

Обитель маловерных и отступников,

Рожденных в одиночестве идей.

Как пьяно все и полно через край,

Косым лучом уходит тень,

Которую так ждал и жаждал вдаль,

Под серенаду липких пустырей.

Заплаканные витражи, асфальт

И череда бессмысленных огней;

Бесстыдно прямо в душу мне глядят

Напудренные лица пустырей

Побыть одной среди густой толпы,

Застыть на миг в её кипящем теле.

Как неприглядно все обнажены

Черты её и язвы рдеют…

И думы каждого так смрадны и пусты,

Срослись единой цепью отчужденья.

Безликий рой– песочные часы,

Что нищий, что король– забвенье.

Шипя и извиваясь по пути,

Стекает ток, всё гуще, всё смелее.

Бездомные, пропащие мечты,

Холодные, гранитные аллеи…

Одной болезнью все заражены

На паперти у безвременья.

Застыть на миг среди густой толпы,

В ней разглядеть своё же отраженье…

Белое брюхо неба

Распорото синим – синим,

Надорвано и изрыто

Тоскою необъяснимой.

Безжалостно, безошибочно:

Печать властной рукою,

Клеймо благодати Божьей;

Нет для тебя покоя

И нет для тебя прощенья,

Ни слабостей, ни ошибок,