Екатерина Константинова - Мечта

– Действительно ли это хорошая идея… поездка Люды? – спросила тетя Варя, Варвара Семеновна, маму Люды. Они сидели на кухне и пили чай с тортиком.

– Думаю, что да… ей нужно развеяться, – ответила мама Людмилы.

– А не повредит ли ей это? Не вгонит ли опять в депрессию?

– Думаю, хуже не будет, – растянула фразу Тамара Андреевна. – Варвара, моя дочь грезит льдом. К тому же… мир повидает. Смена климата благотворно влияет на психику. Так сказал ее врач.

– Не всегда. Она же домовый ребенок.

– Да. Но жилка к приключениям присутствует, – Тамара Андреевна отломила чайной ложкой кусочек торта.

– Дай бог! Я беспокоюсь еще за Дарью. Ее психика сейчас напряжена. Это конечно не первые соревнования, но на кону столько! Знаете она уже решила, если займёт одно из трех мест, то отдаст выигранное на благотворительность… в помощь детям-инвалидам, – тетя Варя отпила чаю. – Тяжело ей.

– Дарья у нас умничка, она своего добьется, – регламентировала Тамара Андреевна.

Кухня, где они разговаривали, была обставлена по последнему слову техники. Кричащий красный и фиолетовый там профилировали. Стол был красный на фиолетовых ножках.

Женщины пили чай и продолжали свою беседу…

Жизнь… что мы знаем о ней? Куча событий и мало веры. Знаете, стремиться и падать – это так жизненно…

Дарья смотрела в окно иллюминатора и жевала резинку. Люда спала рядом в соседнем кресле. Ее мама и тренер Дарьи сидели впереди на два сидения. Они летели в Афины. На душе у Дарьи было не плохо. Она была внутренне расслаблена. Никакие дурные послания не могут поколебать ее решимость к победе…

– Все понял? – женский голос в трубке.

– Да, – не русский акцент.

– Мне нужно ее обезоружить. Эту гадину. Это будет для нее удар!

– Я все понял. Деньги заплачены. Все будет в лучшем виде.

– Надеюсь. Иначе мой отец тебя достанет! Чао!

Пошли гудки в трубке. Румын положил мобильник в карман джинс. Он сидел в кафе. Напротив сидела пожилая пара и что-то говорили друг другу. Он отпил горячий кофе.

В Солониках погода была влажная. Накрапывал дождь. Но было сравнительно тепло. 16 по Цельсию. Румын пил кофе и думал, что жизнь – чертовски удивительная штука! Два года назад он возглавлял банду террористов, его затея провалилась, он еле успел скрыться. Сегодня он возглавляет тоже группировку. Но теперь он не рискует сам. Это своего рода агентство. К нему обращаются только те, кто имеет возможность оплатить его услуги. А они стоят очень дорого. Румын открыл пачку сигарет. Достал одну и закурил.

Жизнь чертовски удивительная штука!

«Знаешь, я давно думал, почему все так быстротечно, почему мы мчимся во весь опор по дороге к своей мечте к своей истине. Мы – люди. Мы не рабы, мы все путники-странники. Искать свою стезю, свое предназначение. Ты ее нашел. Я пока в поиске. Кто знает, брат, что меня ждет. Отец опять купил табакерки, говорит «ходовой товар». Возможно, я скоро перееду в Афины, открою там свою лавку. Меня держит только сыновний долг. Отец хочет, ты знаешь, мне передать эту лавку. Он уже стар. Он все время это повторяет. Это стало его лозунгом. С мамой все хорошо. Она недавно ткала ковер. Говорит, устала, но ей это нравиться. Ты ее знаешь. Спина у нее побаливает временами. Врач назначил втирания какой-то мази. Она как и отец много работает. Читал книгу, принес один из покупателей. Некий Пауло Коэлье «Вероника решает умереть». Интересный смысл в этой книженции. Ладно, братуха, мне надо заказ отнести. Как твое ничего? Напиши. Мать очень ждет твоих писем».

Анисим прочитал письмо, которое принес послушник. Достал листок бумаги и стал писать быстро мелким почерком.

«Дорогой брат, Иннокентий. Получил твое письмо. Передай маме, чтобы не волновалась. Думаю, на следующей неделе вас навещу. Настоятель храма, к которому я прикреплен, поручил мне одно дело. Прошу ваших молитв».

Письмо он отдаст вечером, когда послушник принесет скромный ужин. Что-то кольнуло в его сердце. Анисим задумался. Он что-то предчувствовал. Неясные, смутные мысли стали возникать перед его взором. Он встал на колени и стал горячо молиться перед иконой Божьей Матери.