Роман Волков - Моя снежная мечта, или Как стать победительницей

– Вася, а позанимайся, пожалуйста, со мной лыжами. Я тоже хочу в спортшколу поступить.

Эти каникулы стали для Наташи особенно невыносимыми. Она разрывалась между желанием учиться в ДЮСШ [1]и нежеланием покинуть тайгу. А прогулки по тайге заставляли все больше погружаться в мысли о предстоящей разлуке со всем, что было для нее родным. А самое главное – со своей дикой свободой.

Рано утром Наталья, уже крепкая и симпатичная девушка-подросток, вышла из избы. День стоял солнечный. Снег искрился и игриво скрипел под валенками. Заиндевелые березы, застывшие белыми кораллами на фоне небесного аквамарина, высоченные кедры в белых шапках, замерзший пруд – все было живым, печальным и говорило «прощай».

Девочка остановилась. На душе было напряженно и непонятно. Тишину раннего утра нарушало только редкое чириканье невидимых птиц. Наташа легла на спину и уперлась взглядом в бесконечную голубую высь. Ей вдруг показалось, что такое небо она видит в последний раз в жизни. Бескрайнее, чистое, спокойное, оно казалось хрустальным: тронешь – зазвенит переливчато, тонко и красиво. Как не сломать этот тонкий хрусталь? Как донести его с собой до олимпийского пьедестала?

– Мама, папа! Помогите мне не бояться будущего! Будьте со мной! И пусть это небо, тайга, моя комнатка и… Тобуроковы… которые столько для меня сделали… всегда живут в моем сердце. – Комок подкатил к горлу, но Наталья быстро поднялась и решительно зашагала к дому.

– Телячьи нежности! – вспомнила она выражение. – Я стану биатлонистом, папа! Вот увидишь! И ты тоже, дядя Егор! И ты, тетя Маруся! И Васька! Вы все! Весь мир!

Мария Николаевна и Егор Иванович старательно делали вид, что ничего особенного не происходит. Они стали мягче общаться с Наташей, как с обычной девочкой, а не суровой охотницей, и старались не лезть к ней в душу, понимая, что ей и так тяжело.

Когда Наталья зашла в кухню, повисло напряженное молчание.

– Завтрак ставь, – два слова деда свинцовыми пулями упали на стол. За едой охотник все же завел разговор об отъезде.

– Значит, так, Наталья. Жить будешь в общежитии на территории школы-интерната. В ней же ты получишь аттестат о среднем образовании.

Мария Николаевна только вздохнула. То детдом, то общага – детство называется.

– Условия в общежитии хорошие: там есть и комнаты отдыха, и комнаты для выполнения домашнего задания. Кормят почти по-домашнему. Чисто, красиво. Все условия, одним словом. Вот. Ну самое главное, чтобы тебя взял к себе этот тренер, Валерьянов. – Он отхлебнул чаю. – А к нему так просто не попасть. Вроде закрывается набор у него, так что будут… как их… тесты! Но если поступишь к нему в группу, в ДЮСШ, потом тебя могут взять в Школу олимпийского резерва, а захочешь, может, и в институт поступишь… Все будет зависеть от твоего усердия.

Глаза Наташи светились. Ее воображение уже рисовало картины новой жизни. Но вдруг взгляд погас.

– Дядь Егор, а как же вы с тетей Марусей? Как я буду там жить без вас?

– Приезжать будем к тебе, когда сможем. Путь-то неблизкий! А может, и забирать тебя удастся, когда учеба позволит. Рано пока загадывать-то. Все под Богом ходим… Ладно, хорош лясы точить. Каша стынет. Поступи сначала.

Больше о спортшколе не говорили. Но Тобуроков хотел, чтобы потом, в далеком Новосибирске, Наташе было что вспомнить о приемном отце и о тайге. Поэтому решил сводить ее в поход, который назвал «дембельским аккордом».

– Пусть девчонка духом лесным напитается, – сказал он жене. – Легче будет с этими тестами. Пойдем на кабана. Нам мясо нужно. И пукалку свою оставь. Бери двустволку.

С появлением первых солнечных лучей Наташа открыла глаза. Погода стояла на удивление радостная и светлая, как и настроение девочки. Посмотрев на готовящего в котелке завтрак Егора Ивановича, она потянулась и вскочила на ноги, сильная и энергичная, готовая снова приступить к выжиданию дикого кабана. До этого она еще ни разу не охотилась на такое крупное и опасное животное, да и из двустволки стреляла всего несколько раз.

Кабана решили бить, используя стрельбу на засидках. Зверье поджидали в засаде рядом с засохшей речонкой, где кабаны принимали грязевые ванны и ели желуди. На тропинках были видны следы копыт и помета и «порои» – борозды, вырытые копытами и клыками.

Еще вчера Тобуроков выбрал лучшее место засидки, учитывая свет и направление ветра. Охотник долго поднимал вверх палец, чтобы поймать ветер: кабаны очень осторожны, когда выходят из густых зарослей на открытые места кормежки, они долго нюхают воздух и осматриваются. Поэтому засаду устроили на пригорке, на который можно было перебраться по поваленному дереву через ручей. Звери бы туда не забрались, а их тропинка видна как на ладони.