Array Литагент «Ридеро»: И снег приносит чудеса

– Какая же дура ты была, Симка! – скажет ей подруга Тоня много позже на московской кухне, запивая яичницу остатками итальянского вина, привезенного из той памятной поездки. – Сейчас бы Милан был у твоих ног! Была бы ты ему королева! Эх, Джулиан, проморгал ты своё счастье.

Роковым поклонником Серафимы был Джулиан Пизапиа, по должности мэр Милана и коммунист – по убеждениям.

– Ой, Тонька, не трави душу! И так выплакала всё на год вперёд!

– А чего плакать? Сама вляпалась, сама и виновата, – сурово сказала Тоня. Её опыт общения с мужчинами давно было пора занести в учебники. Три крепких брака, случившихся по большой любви и распавшихся исключительно из-за мужской несостоятельности, могли ответить на любые вопросы.

– Тонь, ну не могла я, не могла!

– А чего не могла-то? Это твое что ли дело-то было? Его проблемы, вот сам бы с ними и разбирался.

Роман был красивый. Сима и Джулиано гуляли по ночному Милану, пили прекрасное вино, смотрели на звёзды, смеялись и целовались! О, Мадонна, как целовался Джулиано, как любил он певицу Серафиму ласково и страстно! Сима и сейчас, вспоминая поцелуи итальянца, почувствовала, как пробегает дрожь по её пышному телу. И как это всё сложилось – вообще непонятно. Сима кроме оперных арий по-итальянски не знала ни слова. Вина в баре попросить, «Сюзанну» челентановскую поорать на дискотеках 80-х – это она, конечно, могла. Но как она общалась почти неделю с мужчиной, который по-русски вообще не разговаривал? Это была загадка. Язык любви каждый понимает по-своему и в своё время. А за день до отъезда, когда уже пришло время обещаний скорого свидания, непременной свадьбы и любви до гроба, директор театра собрал труппу на торжественный прием в мэрию Милана. Тут Серафима Московцева чуть в обморок не упала. До приезда в резиденцию синьора Пизапиа на углу Сартирана и Виджевано, она и знать не знала, что её скорый возлюбленный – мэр Милана! Города шоппинга и моды, города Ла Скала и Тайной Вечери, города панеттоне и Амброзианской библиотеки, наконец! О, Джулиано, amore mio, gatto mio, sole mio! Вольё те, ти амо! Пока шел официальный прием Серафима и виду не подала, что знает Джулиано лучше, чем арию Царицы ночи! Знает, что у него родинка под левой лопаткой, и царапина на коленке!

Но оказалось, что не знает Серафима ничего! Вежливый переводчик на фуршете рассказал, что Джулиано давно за шестьдесят, что он – отец семейства и вообще очень законопослушный гражданин левых коммунистических взглядов, борется за права сирых и обездоленных, а в молодости так вообще отказался от фамильного состояния и пошёл работать учителем в тюрьму для несовершеннолетних, за что, собственно, миланцы его и уважают. Лишнего евро не возьмет и последнюю рубашку бедному отдаст. Взять с него нечего!

Заманчивая биография кавалера ударила Серафиму в самолюбие крепче грома среди ясного неба. Как же так? А на вид-то мачо мачистый! Ну, лысоват чуть-чуть, ну так у нас многие мужики лысые ходят! Но! Вот так обмануть девушку?! Ни за что, ни про что?!

Рыдала Серафима до самого отлёта из обетованного города.

– А чего рыдать-то? Ты ж итальянского не знаешь! Может, он тебе и рассказал все про свою жизнь, пока тебя на набережной целовал, – резонно сказала подружка Тоня, когда Сима поведала ей о своих итальянских приключениях. Случилось разоблачение коварного любовника, как раз накануне отъезда, когда про Марио-мебельщика и Бернардино-повара думать было уже поздно. – И чего ты в отказ пошла, не понимаю, – продолжала Тонька. – Ну есть у него жена, ну и чё? Он же тебе дуре не жену предлагал, а любовь! Понимаешь – любовь! Что может быть лучше любви!

Сима не знала, что. Видимо, Тонька был права. Ей лучше знать. Любовь нельзя купить, но и отдавать её не нужно ни при каких обстоятельствах – это вспомнила Серафима, когда в сердце к ней постучался депутат Пронькин.

Сергей Пронькин был человеком ответственным и категоричным, он слово своё держал крепко. Об этом рассказывали предвыборные плакаты, в изобилии наклеенные на строительный забор недалеко от Симиного дома. Эту стройку затеял тот же Пронькин. Говорили, что хоть и был он местным олигархом, деньги свои заработал не в бандитские 90-е, а чуть позже. И не с помощью рэкета и пистолета «Старт», которым в те годы многие начинающие бизнесмены были вооружены, а с помощью ежедневного непосильного труда. Сначала круглосуточно сидел в ларьке и продавал «сникерсы» и жвачку, купленные по дешевке на оптовой базе, потом бизнес в гору пошел – Серега еще два ларька открыл. Потом выдался случай – у товарища папа был на заводе начальником цеха, договорились о простой схеме «здесь покупаем – там продаем», деньги пополам и всем хорошо. Что и говорить, все схемы зарабатывания денег в те лихие годы давно известны и осуждены. Сам Сергей Пронькин их и осудил на последнем совещании Союза промышленников и предпринимателей, посвященном очередной годовщине честного бизнеса в России. Теперь Сергей Александрович был человеком уважаемым, построил большую компанию, диверсифицировал всё на свете, умело лавирует между экономическими кризисами, обучает сотрудников и сам постоянно повышает квалификацию изо всех сил. Коктейль из общественной активности и нужных знакомств на закрытых пати дали прекрасный результат – Пронькин стал депутатом. Но жизненная энергия к политическим реалиям не прислушивается, Сергей Пронькин влюбился в актрису. Да не в простую – в оперную диву Серафиму Московцеву.