Вадим Россик: Блеск тела

– Вот придурки, ёпта! – сказал Фрутков своему отражению в натертом до зеркального сияния мраморе стола.

Он хотел добавить еще что-то ненормативное, но тут таиландский кофе из слоновьего дерьма напомнил ему о Куале и Лумпуре.

После обеда в синем небе появились темные тучки. Бегая по своим делам, петербуржцы и гости города начали поглядывать вверх, ожидая, когда дождь примет решение и выйдет на работу. Но дождь все ленился.

Майор Траулько, сидя в своем кабинете, ленилась тоже. Вместо сухих протоколов на столе лежала груда печенек, разломанная на дольки молочная шоколадка и стояла чашка с чаем. Траулько была лакомкой. К тому же над ее головой висело эгоистическое руководство к действию: «Люби себя, наплюй на всех и в жизни ждет тебя успех!» В соответствии с этим указанием, Траулько, любя себя, подтачивала ногти пилкой. Майору была присуща миловидность. Не зря ее непосредственный начальник – подполковник Пучегоров, говорил в тесном кругу друзей: «Я бы с такой проснулся». Но Траулько была не такая. Для всего интимного у нее был свой собственный чёпожрать – муж-водитель «Газели» плюс две чёкупилы – дочери. Да еще вместе с ними жил мужнин брательник-алкаш с кучей судимостей и какая-то бабка. Тут далеко не разгуляешься.

Ухаживая за ногтями, Траулько обдумывала порученное задание. Она хорошо работала, иначе не дослужилась бы до звания «майор». Ведь если в полиции пить, прогуливать и, вообще, плевать на свои обязанности, можно стать максимум капитаном.

Траулько была присуща не только миловидность, но и последовательность, поэтому, закончив с ногтями, она попросила привести Манчестера. Старый жулик уселся на неудобный стул перед майором. Невысокий. Невыразительное лицо цвета прокисшего молока. Волосы, как ворс вытертого старого ковра. Усы, неряшливая бородка. Большая лысина. На бледных щеках красные пятна – свежие синяки.

– У тебя такой вид, Манчестер, будто тебя обстреляли разрывными помидорами, – улыбаясь, сказала Траулько. Она протянула ему измятую картонную коробку с картой Папиросно-Балтийского канала на крышке. Сама Траулько не курила, но держала дешевые папиросы для душевного разговора с задержанными.

Манчестер печально улыбнулся в ответ, показав худшие в России зубы.

– Вошел не в ту дверь.

Он закурил. Траулько открыла протокол, полистала.

– У меня другие данные. Вот тут сказано, что вчера ты со своим другом в чебуречной послал на три буквы президента и весь горячий народ одной маленькой кавказской республики. Или в пять букв? Давай уточним.

Манчестер уточнил:

– Дело шьешь, гражданка начальник?

– Ага, шью. А зачем вы хозяину чебуречной налили за шиворот горячего чая? Уважаемому человеку в своей диаспоре. Ведь это уже экстремизм, дорогой мой жулик! Серьезная статья – большой срок!

Манчестер подавился, закашлялся. Голубой дым заклубился у него над макушкой, выходя изо всех естественных отверстий головы.

– Фу, – брезгливо помахала ладонью перед своим лицом Траулько, – воняешь как трофейная лошадь!

Манчестер отдышался и повысил голос:

– Эти «чебуреки» в свои чебуреки не докладывают мясо! А когда Дуремар высказал претензию, они первые начали нас дубасить! Закусились по чесноку! Я не экстремист! Я квалифицированный домушник! Это вам любой следак скажет!

Траулько ласково улыбнулась. Если майор полиции ласково вам улыбается, значит, сейчас сделает какую-то гадость. Манчестер это знал и насторожился.

– Вот и докажи делом.

– Как это? – опешил Манчестер.

– Кáком кверху, – неостроумно заметила Траулько, пшикая на себя духами. – У меня есть к тебе деловое предложение.

– А можно одну печеньку? – неожиданно попросил Манчестер.

Траулько, удивившись про себя, подала Манчестеру печенье.

– Угощайся.

Манчестер взял печенье и засунул себе в рот. Он был опытный каторжанин. Иногда лучше жевать, чем говорить.

– Я помогу тебе снова стать человеком, – произнесла ритуальное ментовское заклинание Траулько и перешла на отсебятину: – Ничего безумно сложного. Я не прошу тебя извлечь квадратный корень из круглого бревна. Мне просто нужны твои профессиональные навыки.

Побитый жизнью и кавказцами Манчестер молча скорчил недоверчивую гримасу. Траулько продолжала уговоры:

– Некоторые твои дружки уже свернули с прямой воровской дорожки и стали депутатами. А один даже президентом, хотя и не в нашей стране. Что мешает тебе последовать их вдохновляющему примеру? Чем ты хуже? Или у тебя в крови низкое содержание сахара?