Вадим Россик: Блеск тела

Света Ожгибесова по прозвищу Ноги Шире оказалась очень колоритной особой.

– Не жалей меня мой Супертарзан! Ах-ах! Ох-ох! Ух-ух! Да! ДА! ДААА!!!

Моисей Фрутков чувствовал себя хозяином жизни. Ноги Шире свое дело знала. Добрая волшебница. За сотню зеленых американских рублей и капельку водочки творила в постели настоящие чудеса. Широкий итальянский диван ритмично скрипел в такт стонам совокупляющихся.

Фрутков выгибался как венский стул. Его носатое лицо с большой улыбкой окаменело. Свисающие с брюха складки жира резко хлопали по загорелой коже Ноги Шире. Давно он так физически не трудился. Но оно того стоило. Не шлюха, а прямо луна-парк какой-то!

Цель была совсем рядом. Еще пару фрикций и… Фрутков приготовил было рот для рыка эякулирующего гамадрила, но! Его мобильник забился в электрических конвульсиях на антикварной тумбочке. Через секунду кабинет наполнила мелодия Исаака Дунаевского из кинофильма «Дети капитана Гранта» «А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер…». Отрыжка светлого прошлого. Как не вовремя! Фрутков вздрогнул и прекратил бурить.

– Ну вот! Что это еще за здрасьте? – недовольно спросила Ноги Шире. Она была по натуре добросовестным человеком.

– Ты же слышишь. Телефон.

Фрутков, кряхтя, слез с богини улицы, почесал то место, где спина уже называется по-другому и поднес плоский аппаратик к уху. Человек с Вертикали. Москва, высшие бюрократические круги, большая политика. Это было сверхважно. Благодаря хронической коррупционности Человека с Вертикали и его неистощимому административному ресурсу, Фрутков еще при Большом Теннисе стал одним из самых богатых питерских. Хотя Фрутков не был коренным жителем Северной Пальмиры. Его родители родились в затрапезных Кобеляках. До войны там жило много евреев, но потом туда явился Гитлер и помог…

– Я слушаю, Гений Эрастович, – произнес Фрутков, выходя из кабинета в коридор.

– Привет, тырщик! – негодующе выплюнул мобильник. Фрутков непроизвольно напрягся. Обычно Человек с Вертикали не позволял себе подобных выражений. Значит, негодует всерьез.

– Что случилось, Гений Эрастович? – корректно задал вопрос Фрутков.

– А сам не догоняешь, тырщик?

– Нет.

– «Сверкающий Могадишо»!

– Да?

– Ты увел его у меня прямо из-под носа! В колодец плюешь? Сук, на котором сидишь, рубишь? Дающую руку кусаешь? Да если бы не я, ты копался бы сейчас в мерзлой земле на курортах Заполярья!

Было заметно, что Человек с Вертикали не старается быть дружелюбным, но ссориться с ним было чревато, поэтому Фрутков пропустил мимо ушей обидные слова.

– Я как лох поперся в Женеву на аукцион, а ты, тырщик, только трубку снял и стырил мой бриллиант! Я слишком поздно узнал, что аукционист – твой хитровыдуманный родич! Но все равно узнал!

Фрутков мысленно сполз по стенке. Это была правда, которую он тщательно скрывал. Моня Адлер приходился каким-то двоюродным плетнем фрутковскому забору. Тем не менее, родная кровь шла в зачет, а обоюдная любовь к деньгам усиливала семейную привязанность. За пятьсот тысяч на счете в малоизвестном банке на Каймановых островах Моня гарантировал Фруткову обладание «Сверкающим Могадишо» и свое обещание выполнил.

Фрутков от волнения перешел на родной кобелякский язык.

– Шо ви хóчете?

– Значит так, тырщик. Сегодня первое июля, понедельник. У тебя есть ровно неделя, чтобы доставить «Сверкающий Могадишо» мне в Москву. В следующий понедельник у меня будет Сам. Я планирую показать Самому свою коллекцию драгоценностей. И «Сверкающий Могадишо» будет очень кстати. Сейчас тема Сомали вообще актуальна.

– Может быть, у вас есть другие варианты, Гений Эрастович? – промямлил Фрутков, ни на что не надеясь.

– Других вариантов нет, тырщик! Или в понедельник бриллиант украсит мою коллекцию, или я звоню Пограничнику. Ты сам знаешь, что тебя тогда ждет. Будешь рукавицы на зоне шить. Рядом с одним бывшим нефтяником. А может, вообще мацой подавишься!

– Камень мне обошелся в десять миллионов, – осторожно напомнил Фрутков, но Человеку с Вертикали было как всегда.

– Ну и что? Кому ты жалуешься? Благодаря мне ты только на олимпийской стройке «поднял» в пятнадцать раз больше! Впрочем, я сегодня добрый. Будешь хорошо себя вести, получишь контракт на реанимацию какого-нибудь совкового атомохода и бюджетную поддержку. Там будет поболе твоих десяти амерских килорублей потраченных на «Сотбисе».