Игорь Савельев - Zевс

А впрочем, Кирилла отчего-то стало почти жалко. Как только он появился из ванной, по одному его взгляду стало понятно, что он-то точно не был инициатором того, что здесь произошло. Это точно был не его план. Если и план, то не его.

– Ну, герой, как прошло со Светой? – Леша обернулся от окна, почти бравурно. Нет-нет, он совсем не уязвлен. – Было что-нибудь?

Кирилл неопределенно пожал плечами. Это можно было понять: ну естественно.

Леха подумал долю секунды и добавил еще, с цинизмом, с почти истеричным смешком:

– Она все так же страстна?

– Не помню, – сказал Кирилл и мгновенно заснул, по крайней мере, больше не отвечал на вопросы.

Что оставалось делать? – только пойти купаться в море, несмотря на строгие запреты Литовченко! – и Леха полез в дорожную сумку в поисках таких трусов, которые хотя бы издали сойдут за плавки…

А как чинно, «правильно» (тьфу) все начиналось. С первого же дня эти двое – Кир и Света – как будто пытались перещеголять друг друга своим семейным благополучием. Каждый из них… хотя, впрочем, Кириллу ведь это вообще свойственно. Перещеголять. Едва выйдя из минивена на парижскую улицу, он напустил на себя такой вид – помесь аристократизма и небрежного самолюбования, – будто он бывает в европейских столицах через день. И злобный Леша едва удержался от совета – прикусить длинный мундштук, как в «Завтраке у Тиффани». С Олегом Кир… мерялся мундштуками – в этом европейском шике, брендах, топонимах и черт знает еще в чем. Со Светой – в другом повороте темы «Все у меня лучше всех». С оттенком спокойной гордости, звучали серьезные разговоры – вполголоса, не для непосвященных – о том, например, как протекает беременность Яны, у каких врачей она наблюдается, что им надо купить, что сделать…

То, что всегда лежит в подтексте этих петушиных выхаживаний друг перед другом – мужчины и женщины – с преувеличенным «Все у меня лучше всех». Давно знакомых мужчины и женщины. Мужчины и женщины, которые не виделись много лет.

А может быть: мужчины, женщины и еще одного мужчины. Потому что это – со стороны Светы – могло адресоваться и Леше.

Все у меня лучше всех!!! – кричала Света, когда говорила:

– Мне надо посмотреть нетбук для мужа (она упорно называла нынешнего бойфренда «мужем»), он дал адрес салона, сказал, что здесь дешевле…

И они втроем, потому что Леша был в этом чертовом городе безъязычным инвалидом и, проклиная все, тащился тоже, ехали в «Le Forum des Halles», который оказывался обычным торгушником – подземным, с узенькими эскалаторами и солнцем за постаревшим пластиком, ничем не отличавшимся от какого-нибудь молла на заштатной станции Московского метро… А впрочем, отличавшимся, но в худшую сторону. Это уже потом Литовченко, услышав, воодушевится и скажет, что это и есть то самое – чрево Парижа.

Связанные одной цепью. Никак не могли разлепиться…

Или кричал Кирилл, а на самом деле говорил:

– Надо бы привезти Яне хорошие духи, а я не разбираюсь и запахов не чувствую…

И Света воодушевленно помогала. Снимала крышечки с флаконов, нюхала. Брызгала на бумажные полоски. Брызгала на запястье. Нюхала немолотый кофе. (Кирилл нюхал ее запястье. Еще тогда следовало насторожиться.)

– Лично мне нравится «Шанель». Немножко пахнет… мочалкой лыковой мокрой!

Теперь же все переменилось. Леша чутко улавливал новые оттенки. Все они слегка опустошенно разгуливали по знойному Сен-Тропе, не очень понимая, что здесь вообще можно купить – и себе, и на подарок. Торговых центров тут не было; бутики стояли монументально-дорогие, в тяжеловесной роскоши каких-то кованых дверей, пустые, и даже не пытались бороться за покупателя – отступали куда-то в дремотную тень. Приморские лавочки?.. Все странное, бесполезное: эфирные масла лаванды или мака с наивным, и по шрифту, призывом вспоминать Прованс… Какие-то платочки – что подчеркнула Света – неизвестного состава – шелк ли, не шелк…

– Моя жена любит божьих коровок, – задумчиво, и теперь уже точно сам себе, сказал Кирилл, разминая в руках один из платков, густо населенный коровками.

– Я тоже их люблю! – как бы заметила Света, а как бы и с обидой.

«Ага!» – подумал Леша, который, прячась под завесой из платков (кричащий избыток крашеной материи, как перед зданием ООН), тайно скупал магнитики – друзьям в Казань и московским коллегам по точке… А то и – бесхитростно – в Останкино.

Или так. Кирилл внезапно поссорился с Яной. Может, не поссорился, а просто какая-то неприятность случилась, ведь не скажет (потом рассказал: он увидел, что Яна удалила страницу «ВКонтакте», и испугался, что что-то случилось). Во всяком случае, помрачнел и безотрывно перекидывался эсэмэсками, не поднимая глаз, передоверив себя друзьям на светофорах. Так Света почему-то помрачнела тоже. Ходила за ним, насупленная, поникшая… «Ага», – подумал Леша.