Саша Танин - Влюбленный стигматик

© Саша Танин, 2015

© Валерий Люшаков, дизайн обложки, 2015

© Алиса Зражевская, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Первая страница книги – это определяющий момент в знакомстве читателя с писателем. Это как слоган в рекламе какого-нибудь презерватива; это как слова пакистанца на рынке о том, какой у него замечательный товар; это как первая улыбка незнакомки, и ты уже представляешь какие трусики у нее под юбкой; это как пузырьки и пена в стакане пива, и понятно что оно холодное и вкусное, и его хочется.

Не будем усложнять, и давайте начистоту: первая страница – это призыв! Если он сработал, значит, у автора будет какой-то шанс. Если читатель засомневался, есть у него на эту книгу время или нет, то он откроет еще страницу где-то на середине, чтобы удостовериться найдется ли там для него подходящий слог, метафоры, в общем, все то, что цепляет изначально в книге. Чувство смакования. А чтобы уже наверняка решить, так можно и в конец заглянуть: будет там подвох или нет. Так, делает большинство, если автор не раскручен и ранее неизвестен. Такой вот метод. Впрочем, музыку и фильмы тоже перематывают.

Пусть эти строки и будут той самой страницей. Я сажусь, и начинаю писать. Встаю в длинную очередь из писателей, которые надрываются и пытаются обрести славу и признание. Они талдычат про свою жизнь и хотят чтобы их поняли, заплатив в книжном магазине за их строки. Я пишу и жду своей очереди. А когда она подойдет, я буду умолять покупателя, свесить мне еще времени, потому что всегда остается что-то более важное, что ни сделано, ни высказано и не написано.

Как молодые юнцы поклоняются и радеют за звезд футбола и попсы, я завороженно смотрю за каждым действием бородатого и стареющего итальянского футболиста. Каждое движение точно как у мастера, как у портного нитка в ушко уголки проходит, так точно проходит его пас… ох, как же он хорош. Его прозвища: профессор, архитектор, маэстро. Жаль что он не мой отец. Мне так хочется иметь своего отца с таким прозвищем. Ведь я тот у кого его нет, один из многих, сотен, тысяч, и миллионов.

Мне так нужен ты! Особенно сейчас, когда мне уже сорок лет. Когда нет друзей, и наличие их как ценность явно преувеличена. Ведь завтра вы уже можете не разговаривать ввиду политических разногласий, или потому, что я полапал его жену, или он решил уехать в другой город. Расстояние жестоко, как и время. Никаких шансов.

Тот ублюдок, что выдавал себя за тебя, мне не очень нравился. Отчим, который был неплох для моей мамы, мне не подходил. Советы он давал одни и те же, дескать, надо вкалывать и вкалывать, а не бездельничать. Какого хрена он мне говорил это, в мои четырнадцать лет? Рановато, мне показалось, он начал давить с советами. Как считаешь?

Может, ты бы сказал то же самое, но я бы тебе поверил и последовал. Отцовская власть сделала бы свое дело, и я бы покорился тебе, моему папаше: я бы терпел хлысты твоего ремня на своем перманентно красном заду, держал бы твой суровый взгляд на себе, отводил бы глаза, когда ты бил пьяным мою мать. На следующее утро – это все бы, конечно, забывалось.

Все это, за тебя делал чужой мне человек. И я помню каждый такой день. Каково, а? Не давит ли на тебя эта вина, отец? Как ты мог позволить, кому-то бить своего сына, и женщину, которая его тебе родила…

Он и кормил нас, вместо тебя. Не стыдно, па?

Ох, папа! Я бы все забыл, если бы ты был рядом. Время стерло бы все прошлое. Я часто желаю того, чего у меня нет. Все желают именно так. Зачем желать то, что есть?

Тот мужик, отчим, он катал меня на своем мотоцикле. И он, впервые, дал мне порулить автомобилем. Но, ты должен был быть моим героем. А тебя нет, и я равняюсь на чужого человека – создаю культ личности. Не то что бы я геронтофил, но я смотрю за этим старым футболистом…