Ирина Станковская: Фанастическая любовь. Сборник рассказов

– По работе тебе там делать нечего! Наша планета вполне благополучна!

Чель, летевший тем же рейсом, дружески пожал нам руки. Аурелия наклонилась и поцеловала мою жену в щёку. Лиска порывисто обняла её, и я вдруг понял, что она с самого начала знала о несчастье моей возлюбленной.

А через два года произошло то, чего никто не мог предугадать.

Мы снарядились основательно, под завязку забив грузовой отсек. Нашему директору пришлось повоевать с бюджетной комиссией, но дополнительные средства он получил. Я как руководитель группы лично отобрал подходящих специалистов. За две недели предстояло изучить обстановку и разработать рекомендации, если восстановление чего бы то ни было ещё возможно. Кроме всего, нам поручили определить место для создания новой колонии. После нашего возвращения вопрос с Ладогой-5 должен был решиться окончательно.

Неприятное чувство оставил у меня предполётный разговор с Александром, который занимал в моей группе должность учёного-исследователя.

– Да, – сказал Саша, – удобная штука эти новые реакторы. Что случись, излучение разрушает клетки, а через несколько дней даже трупов не остаётся. И хоронить никого не нужно. Экономичное решение. Как и всё, что делается в последнее время с освоением Космоса. Перенаселение Земли, создание колоний, новые возможности… Столько лозунгов было на моей памяти! Разбежались повсюду, лишь бы места застолбить, а силёнок-то не хватило. А люди из-за этого гибнут!

Как всегда Александр говорил очень спокойно, но я, хорошо знавший моего внешне неэмоционального друга, понял, что он на взводе.

– Аварии неизбежны, – развёл руками я, – но во многом ты прав. Я, кстати, по поводу Флоры докладывал, что базу давно следовало закрыть.

– Я видел паспорт энергостанции, – продолжал Александр, – вместо пластолита-А при строительстве применили пластолит-B. И легче, и дешевле. И формально все правы, потому что пластолит-B для таких станций – норма. Только это практически уж её предел! Само собой, жилые постройки там, как и везде, из пластолита-С.

– Надо обязательно написать об этом в отчёте. Думаю, директор нас поддержит! – сказал я.

– Попробуем, попробуем, – протянул Саша скептически. – Мои предложения уже несколько раз заворачивали.

Первая неожиданность ждала нас на орбите – планета оказалась целёхонька. Мы пролетели над единственным крупным городом, засекая незначительные повреждения домов. О страшной катастрофе свидетельствовало лишь до основания разрушенное здание энергостанции. И людей на улицах мы не заметили, ведь прошло почти четыре недели!

– Гарь и дым осели, – начал было капитан, но закашлялся и смущённо замолчал.

– Космопорт в норме! – констатировал я и обратился к капитану. – Коля, думаю, надо садиться. Зонды посылать – только время тратить.

Он энергично кивнул:

– Возражений нет!

– Не ожидал, что мы так сразу сядем, – буркнул Томек, – придётся вводить данные заново.

Они углубились в обсуждение предстоящего манёвра, а я сидел, тупо уставившись в пространство. Прошлой ночью мне приснилась Аурелия. Она вошла в мою крошечную каюту и встала, придерживаясь за косяк. Нет, я не видел лица – лишь очертания стройной фигуры в полумраке, – но это была она. Её голос прозвучал в тишине так громко и ясно, что ощущение реальности происходящего на минуту стало необыкновенно острым. Я попытался встать и не смог.

– Олег, ты знаешь, как называют сотрудников твоего отдела? – задала она странный вопрос.

– Не знаю, никогда не интересовался! – пробормотал я, напряжённо вглядываясь в темноту.

– Я сама первый раз услышала. Когда летела на Марс, – Аурелия замолчала, словно раздумывая, продолжать или нет.

– Ты здесь или мне привиделось? – спросил я.

– Я сейчас уйду, – произнесла она с ноткой печали в голосе. – А вас называют «стервятниками». Потому, что вы прилетаете туда, где смерть и разрушение, и кружите, оценивая ситуацию, можно ли чем-то поживиться. Извини… Ты помог многим людям, работая со спасателями, но знают об этом единицы. Отдел экстремальной оценки упоминают в новостях только в одном случае. Знаешь, до Марса я летела с маленьким печальным мужчиной в трауре. Он осознал, что его дочка умерла, только тогда, когда на ту станцию, где произошла авария, отправили ваш отряд.

– Какое злое прозвище! – сказал я потрясённо. – Никогда не слышал! Мне очень неприятно!

– Я тоже считаю это несправедливым, – раздался затихающий голос Аурелии, – но что поделать…