Иван Евсеенко - Голова Олоферна (сборник)

Бодров. А ты думал?! (любопытно озираясь по сторонам) А я только что из Праги. Фестиваль оперного искусства. Через неделю в Зальцбург. «Рому с Юлькой» повезем, новая постановка… Прокофьев, поди, три раза в гробу успел перевернуться, пока мы репетировали. Прикинь, Ромео в джинсах, Джульетта в топике! Хуля, модерн!!!

Почечуев. Хорошо тебе. А у меня дома сегодня будет старая постановка, классика…

Бодров. Что такое?

Почечуев. В главных ролях я и моя суженая, играем самих себя… Строго по Константину Сергеевичу. Короче, каждый день скандал и нервотрепка. А причина простая – деньги! Вернее, их отсутствие плюс генетическая неудовлетворенность жизнью и судьбой… (мимо проходящий официант случайно слышит слова Почечуева, едва заметно смеется над ним. Почечуев замечает это и стыдливо опускает глаза.)

Бодров. Да брось ты хандрить! Знаешь ведь, не в деньгах счастье… и даже не в их количестве!

Почечуев. А в чем?

Бодров. В отношении к ним. Сдается, привязан ты к деньгам порядком. Они – твое второе я. Будь проще и потянутся к тебе не только люди, но и все остальное.

Почечуев. Хорошо тебе говорить. А сам -то ты как? Жена? Дети?

Бодров. Нет, старик. Я до сорока двух подожду. Дурное дело, оно ж нехитрое. (чокаются и пьют) А потом знаешь, я женщин ценю, как вид. Люблю их за многообразие и количественное превосходство. Поэтому, пока все их виды и подвиды не изучу как следует, не женюсь. (смеется)

Почечуев. Тоже верно. Эх… вкусный напиток. Можно даже не закусывать… М-да. мы у себя там технический спирт жарим (морщится) А я вот, как в двадцать лет женился, так и мучаюсь с одной. У меня-то и женщин за всю жизнь по пальцам одной руки пересчитать можно.

Бодров. Эх Валя Валя. За что ты так себя не любишь? Ты ж еще молодой мужик. Жеребец, можно сказать! Ну хочешь, (оглядывается по сторонам) сегодня телок купим? Дурную кровушку сгонишь!

Почечуев. Да ты что! Костя! Меня жена на порог не пустит… Сразу видно – холостяк!

Бодров. М-да… Ну и дела у тебя! Не дай Бог! Любишь хоть ее?

Почечуев. Не знаю… Привык… А вообще, плохо мне Костя… Если б знал ты, как мне плохо. Иногда, поверишь ли, домой идти не хочется? А придешь, увидишь, так бы и повесился где-нибудь на люстре. Не жизнь Костя, а сплошные муки адовы. Короче, в аду я живу, Костян!

Бодров. Но тут ты хватил, старина! Повеситься вздумал! Вешаться тоже уметь надо (смеется), петлю завязать, закрепить ее как следует… Бедолага ты… Ты ж, поди, не то что петлю, ты галстук завязать не умеешь… Вон он у тебя какой! На фабрике завязанный и прошитый. А ты говоришь, вешаться! Признайся старина, ты умеешь завязывать галстук? А? (громко хохочет) Нет!? Вижу, что даже понятия не имеешь. Ну да ладно, давай еще махнем!

Почечуев. (смотрит на свой военный галстук, теребит его и плачет)

Занавес.