Сергей Горбачев - Выйти замуж за Микки Мауса

– Он не умер… – завернув обе монеты в замшевый лоскут, она уложила их в портсигар, спокойно смахнув чёлку с глаз. – Его убили.

Она встала и, подойдя к борту, широко раскинула руки, ловя «низовку», довольно сильный западный ветер, что дул с Азовского моря против течения, нагоняя воду в Дон:

– А ведь так хочется стать белой чайкой… Парить навстречу морскому ветру… И срать на всё. Срать. На всё…

«Каменные лица Ростова»

Саля-молекула, меня зовут Злата

Я не ношу стринги. Не по-пацански это как-то, не по-христиански. Ещё я втайне от себя пишу стихи, правда, иногда по пьяни их рассказываю, и рисую влюблённых девочек. Храню все когда-либо подаренные мне открытки, всякие приятные записочки, камни, иногда спокойствие, верность и ещё кучу ненужного барахла…

В оставшееся время учусь в универе и борюсь с ветряными мельницами за деньги, то есть пою в клубах. Нет, вру. В оставшееся время я ищу свою Мечту, а пою – в свободное от оставшегося. Когда учусь, сама не знаю…

Мама считает, что мне нужно больше петь. Но мама смотрит юморные передачи, я ей не доверяю…

У каждой уважающей себя страдающей девочки должна быть мачеха. А у меня нету, ведь я живу с мамой, а не с отцом. Мама до сих пор заставляет меня есть, папа заставляет меня думать… Только Румын с Рыжим не напрягают. С ними я всё делаю, как хочу, ищу свою мечту…

Меня вчера попросили, чтобы я поосторожней была на улицах по вечерам и не возвращалась домой одна. И мне это совершенно не понравилось. Мне вообще многое не нравится…

Меня, наверное, слишком сильно любят. Ужасающе слишком. Но я вас прощаю, ведь меня рожали больше 12 часов – у вас комплекс вины. Когда бабушка увидела у меня пирсинг в языке, лишь заботливо поинтересовалась, не наматывается ли у меня капуста туда…

Мама в детстве говорила, что я должна капусту есть. Капустка тушёная, капустка квашенная. Сиськи о-такие будут! Ога…

Сиськи как сиськи. Главное, чтобы ему нравились. Кому ему? Микки Маусу. Я ведь в детстве мечтала за него замуж выйти. Потому что он самый известный и популярный, а значит богатый. И чтобы жить обязательно в Диснейленде. Мне, кстати, сейчас это ещё больше подходит…

А детство – ведь та счастливая пора, когда бежишь ночью из туалета и радуешься, что тебя не съели… Когда шестнадцать стукнуло, то по радио услышала, что Шерон Стоун – сука такая! – тоже о нём мечтала. Так я, дура, побежала и татушку себе набила с Микки Маусом, типа, я первая…

Я, конечно, понимаю, что я идиотка, но почему все остальные, понимая, что я идиотка, тоже ведут себя как идиоты?!

БУДЬТЕ, ЁПТ, УМНЕЕ МЕНЯ!

P. S. Папа, если ты уже набрёл на мой аккаунт в этой Сети, то знай: всё, что я здесь пишу, несерьёзно. А в жизни я матом вообще не ругаюсь.

Like (317)

Comments (73)

Share (28)

Золотые монеты лежали в раскрытом портсигаре рядом с подушкой, а она уже несколько часов не могла уснуть и всё смотрела куда-то сквозь них, бессильно ожидая, когда, наконец, перестанут колобродить мысли в голове и отпустят её. Но образы, хаотично сталкиваясь с воспоминаниями, упрямо всплывали в сознании, вытесняя друг друга, лишая всякой надежды на сон. Уже и фонарь на крыше соседнего дома давно потух, и лишь высокая полная луна, красивым аверсом 2заглядывая в окно, тускло отсвечивала лунным зайчиком в своих маленьких золотых двойниках.

– Луна… красивым аверсом… походу я загоняюсь на этих монетах, – ясным всполохом мелькнула, было, здравая мысль, но и её уже вытеснял, обрастая невнятными смыслами новый образ:

Я не сплю, потому что мне страшно,

Ты всё видишь и тоже не спишь

Мы не спим, потому что не вместе мы,

А ты только смотришь, молчишь…

Луна моя, как пережить твой ночной

перигей?

– Ну за что мне всё это?! – окончательно рассердилась на себя Златка. – Какой-то ужасно-слюнявый реп в голову лезет… Срочно стереть весь этот мусор и спать! – в отчаянии приказала она себе, отгоняя мысли прочь.

– А ведь последняя строчка ничего так вышла… – издевательски мелькнуло в голове перед тем, как Злата провалилась в вязкое забытьё.

Дядю Рубика – Вартаняна Рубена Эдуардовича – Злата сильно уважала. Да иначе и быть не могло. Всё, что знала она о монетах, знала от него, потомственного краеведа и коллекционера всяко-разных тайн и тайночек, которые от Екатерины Великой до революции хранили в себе когда-то два таких разных города, как армянский Нахичевань-на-Дону и русский Ростов, разделённые всего лишь межой на Ничейном поле. Уже и нет давно городов этих, родился на их месте советский Ростов-на-Дону, а старые тайны живут, пока жив дядя Рубик. Пока был жив.