Федор Московцев - Екатерина Хромова

Она умолкла и стало совсем-совсем тихо, словно раздвинулись стены и открылось прошлое, которое было бы похоже на легенду, если бы так реально не доносило запах крови и дыма. Что-то неуловимое, помимо собранных Алексеем улик, постоянно напоминало Андрею о его прошлом, некоторый аромат, прилипший к его одеждам. Его красноречие и умение держаться сыграли свою роль, по нему было видно, что он пытается всё осмыслить, пытается сойти с кривой дорожки, но на данный момент ему до этого далеко. Но он, по крайней мере, пытается. И если эти попытки хоть чего-то стоят, то наверняка сейчас его мудрый наставник где-то удовлетворённо улыбается.

Андрей смотрел на Катю, словно пытаясь взглядом забрать её с собой. Её печаль была подобна туману осени, слёзы её были подобны росинкам на изумрудных листьях.

Со смесью негодования и смирения он сказал:

– Никто и никогда не был так чудовищно непонят, как я.

Прошлое крепко держало его за самое чувствительное место, оно не давало ему свободно двигаться дальше, но вместе с тем само являлось свободой, хотя бы осколки той свободы и сегодня ранили, бередили и не давали бы покоя.

Что же до нынешнего эпизода, то… надежды Андрея превратились в горсть золы. Он обвёл тяжёлым взглядом стены этого дома, ставшего местом стольких удивительных событий, что их хватило бы на дюжину триллеров и мелодрам, круто повернулся, и, сопровождаемый запахом потухших свечей, вышел из гостиной.

КАДР ШЕСТОЙ, последний и самый короткий.

В холле Андрей снял тяжёлые тапки-сабо, которыми так удобно добивать лежачих, надел ботинки, куртку, и, прежде чем покинуть дом, заглянул в гостиную, чтобы последний раз посмотреть на Катю. И увидел, что она плачет. Навзрыд.

Конец

Продолжение следует