Александр Русанов - Интернетки

Итак, мне тогда было тридцать четыре года, на дворе стоял самый конец апреля. Уже неделю как была открыта весенняя охота, а я ещё никого не добыл и даже не нюхал запаха выстрела. Все мои друзья проявили подлое пренебрежение к мужскому развлечению, и я решил поехать один. В среду, ткнув пальцем в карту, выбрал место и, узнав, чьи это угодья, в четверг взял туда путёвку. Мой палец, хоть и тупой, но ткнул не сильно далеко, всего сорок минут на электричке и восемь километров пешком.

В пятницу утром я собрал рюкзак, достал из сейфа ружьё и двинул на платформу. Сев в вагон электропоезда, удивился практически полному отсутствию пассажиров. В вагоне были только я и ещё парочка старушек. И это в пятницу днём. Чудеса. Но это было только их начало. Через пару остановок в вагон зашло очаровательное создание. На первый взгляд я оценил её как совсем молоденькую нимфетку, совершенно оформившуюся и достигшую пубертатного возраста, но совсем недавно. По моей шкале восемнадцать килограмм весит – значит, можно влюбляться. (Отбросьте крамольные мысли о педофилии, я имею в виду, что восемнадцать ей исполнилось.)

Так вот, эта очаровашка вошла и осмотрелась. Что её привлекло в моей внешности, я понять не могу до сих пор, но в пустом вагоне она выбрала именно сиденье напротив. А надо сказать, что погода была довольно тёплая, и её одеяние состояло из лёгкой кофточки и обтягивающих джинсов. Аппетитная округлость, та, что пониже спины, медленно продефилировала почти на уровне моих глаз, затем развернулась и устроилась на скамейке. Пока она садилась, я успел оценить все формы и правильность линий её тела. Фантазия взорвалась, раскручивая сюжет, а павлиний хвост с жутким шелестом раскрылся. Весна всё же. В голове, помимо фантазийных сценок с участием прелестницы, начали лихорадочно рождаться слова для начала знакомства.

– Девушка, а вы знаете, что садиться напротив охотника можно только в коротенькой юбочке? – сказал я первую свою наиглупейшую фразу и добил второй: – Джинсы на красивой девушке это плохая примета.

Ангелочек хмыкнул, загадочно и оценивающе осмотрел меня с ног до головы и изрёк:

– А без юбочки и без джинсов можно? Это хорошая примета? – с этими словами она расстегнула нижнюю часть туалета и спустила её до колен.

Мой шок длился несколько секунд. Её розовые в голубой горошек трусики с кружавчиками вызвали во мне новый, более смелый поток фантазии, а красивейшие ножки прогнали мысли об охоте на задворки подсознания.

– Ну, без юбочки и джинсов можно и на коленки, – нагло нашёлся я, – эта примета ещё не проверена, но я готов рискнуть.

Опять смешок, и вот она у меня на коленях. Ну, и какая может быть после этого охота, когда так охота? Одна рука непроизвольно легла ей на колено, а вторая на талию. Ох, и эмоции я тогда испытал! До сих пор, вспоминая, дрожь идёт по телу. И вроде не мальчик давно, и потискал женского пола предостаточно, но в тот момент… Ох, дышать я перестал совсем, чтобы не спугнуть.

Так мы и доехали почти до моей остановки: она, прижавшись ко мне и обняв за шею, а я – обнимая её за талию и поглаживая ножку. Оба на взводе, но ещё не взорвавшиеся.

– Следующая остановка моя, – грустно констатировал я сей факт.

– А куда ты едешь? – изящно перейдя на «ты», спросила фея.

– Ну, вообще-то ехал на охоту, но готов нарушить планы, – с надеждой в голосе изрёк я.

– А можно я с тобой? – улыбнулась она.

Я чуть не задохнулся от радости. Такого продолжения не предполагала даже моя фантазия.

– Конечно можно! – чуть не подпрыгнул я. Но от станции восемь километров пешком.

– Ну, ты же будешь идти рядом?

– Я могу даже иногда нести. Только джинсы пока надень.

И мы вышли из вагона вдвоём. Перрон был пуст, единственная дорога уводила в лес. Мы обнялись и начали наматывать первые метры. Я не ощущал ни веса старенького рюкзака за плечами, ни ружья, висевшего на шее, только тепло её тела и лёгкость руки, обнимающей меня за место, где лет пять назад была талия.

Так мы прошли около километра. Асфальт сменился грунтом, и я увидел в лесу небольшую полянку, недалеко от дороги. Она проследила мой взгляд, и мы, не сговариваясь, изменили траекторию движения. Так быстро палатку я не ставил никогда, ни до, ни после этого случая. Дальше мы пошли только на следующий день, уже узнав имена друг друга, и став несколько ближе.

Её звали Ксюша. Неуёмная энергия и детская непосредственность сводили меня с ума. Просто идти по дороге она не могла. Я пытался удержать её в объятиях, но с таким же успехом можно было пытаться удержать полёт фантазии при виде её попки. Она постоянно забегала в лес, выискивала первые весенние цветы и разные кривые веточки и, вернувшись на дорогу, показывала их мне, затем, потеряв к ним интерес, целовала меня и опять убегала, а я потихоньку топал вперёд. Так мы преодолели ещё четыре километра. На этом наше терпение кончилось, надежды поохотиться растаяли. Да и какая к чёрту охота, мой трофей уже был рядом. Опять лихорадочная установка палатки и буря чувств и эмоций.