Эдуард Тополь - Ванечка

Но через пару дней Москва пришла в себя, умылась солнцем и опять зазвенела трамваями и церковными колоколами. Дети кормили двух лебедей на Патриарших, Ельцин удил рыбу на Валдае, москвичи приносили молоко и кофе шахтерам на Горбатом мосту, а во ВГИКе, в 302-й аудитории профессор Джигарханян, сидя за столом приемной комиссии, недовольно сказал Наде Петелькиной:

– Какой-то у вас вид помятый. Вы не больны?

– Нет, я здорова.

– Ну-ну… А эти круги под глазами?

Лариса Ивановна Удовиченко вступилась за Надю:

– Это от нервов. Бессонница перед экзаменами. – И Наде: – Верно? – И Джигарханяну: – Когда я поступала, у меня было то же самое… – Снова Наде : — Этюд приготовила?

– Конечно.

– Подожди, – сказал Джигарханян Ларисе Ивановне. – Начнем с импровизации.

Он сделал знак аккомпаниаторше. Та, сидя за роялем, заиграла «Песню Сольвейг».

– Слышите? – сказал Наде Джигарханян. – Вот импровизируйте – сделайте под эту музыку все, что хотите. Хочется петь – пойте, хочется танцевать – танцуйте…

Надя некоторое время слушала музыку, и вдруг из глаз ее брызнули слезы, она разрыдалась.

Джигарханян и Удовиченко испугались:

– Что с вами? Девушка, что случилось? Выпейте воды…

Аккомпаниаторша перестала играть, ассистентка спешно налила в стакан воду из графина и подала Наде.

Надя дрожащей рукой взяла воду и, всхлипывая и стуча зубами по краю стакана, принялась пить, но вода выплескивалась.

– Ну, успокойтесь! – повысил голос Джигарханян. – Успокойтесь, я говорю! В чем дело?

– Ни-ни-ни-чего… – всхлипывала Надя. – Вы-вы-вы… Вы ска-сказали: «Д-делай что х-хочешь п-под эту м-музыку…» Я з-захотела плакать…

Джигарханян смягчился:

– А ты когда-нибудь слышала эту музыку?

– Н-нет…

Джигарханян переглянулся с Удовиченко, та под столом показала ему руку с поднятым кверху большим пальцем.

И тут с улицы сквозь открытое окно донесся крик Зины:

– Надя! На-дя-а!

Надя бросилась к окну.

На противоположном тротуаре, под забором бывшего Института марксизма-ленинизма, Зина, растопырив руки, кричала, глядя на окна ВГИКа:

– На-дя-а-а!!!

Надя высунулась из окна:

– Чего, Зин?

И увидела: рядом с Зиной на тротуаре лежит распеленатый Ваня.

– Ты куда его положила, дура?! – испуганно крикнула Надя.

– Надь! Он поносит!

Надя сорвалась с места и, подхватив у двери свою заплечную сумку-рюкзачок, выбежала из аудитории.

Джигарханян и Удовиченко подошли к окну, выглянули наружу и увидели, как Надя, выбежав из ВГИКа, подхватила с тротуара ребенка, достала из своей сумочки-рюкзачка запасной памперс-подгузник и стала менять его на ребенке. Но Ваня продолжал орать и тужиться…

Джигарханян и Удовиченко огорченно переглянулись.

– Н-да… – сказал профессор. – Жалко… Талантливая девочка…

– Нужно ее взять, – ответила Лариса Ивановна.

– С ребенком? Ты с ума сошла!

А на улице Надя с Ваней, орущим у нее на руках, опасно выскочила на дорогу и стала голосовать.

Машины, гудя, объезжали ее.

Наконец останавливаются какие-то «Жигули», Надя открыла дверцу, хотела сесть.

– Стой! Куда тебе? – сказал водитель.

– В больницу! В Склиф!

Водитель принюхался:

– Ну и вонища! Нет, ну тебя!..

Дал газ и отъехал так резко, что Надя чуть не упала от рывка, а Ваня заорал еще пуще.

– Сволочь! Козел! – крикнула Надя вслед «Жигулям» и со слезами на глазах повернулась к проезжающим и гудящим машинам. – Ну остановитесь кто-нибудь, москвичи сраные!.. Потерпи, Ванечка! Потерпи! Животик болит?

Тут, на их счастье, появилось и даже остановилось желтое такси, редкое по тем временам.

Надя обрадованно открыла заднюю дверь и села в машину.

– Вот спасибо!

Пожилой водитель в линялой майке, хмуро утираясь от жары застиранным вафельным полотенцем, сказал не поворачиваясь:

– Куда едем?

– В больницу, пожалуйста!

Водитель отпил воду из пластиковой бутылки:

– Вылазь. Я в гараж.

– Ну, я вас очень прошу! У меня ребенок…

– Я сказал – вылазь.

Надя взорвалась:

– А ну ехай, блин!

Водитель изумленно повернулся:

– Что?

– Ехай, я сказала! А то щас ребенком всю машину обосру! Езжай!

Водитель, полотенцем утерши пот с шеи, переключил скорость и поехал.

Мимо ВДНХ, то есть, простите, ВВЦ… мимо разобранных на части мухинских рабочего и колхозницы… вниз по проспекту Мира, в сторону Института им. Склифосовского…

Сидя на заднем сиденье, Надя качала на руках плачущего Ваню.